Уже прошло почти три месяца после того дня, когда я в первый раз увидела свое чудо, а я все еще не могу отойти от всего ужаса, который пришлось испытать. Ужаса от возможной потери долго-долгожданного ребенка. Поэтому я и решила высказаться. Может быть, начну потихоньку забывать, да и кому-то этот рассказ будет полезен. Но обо всем по порядку.

Мы с Костей решили завести ребенка сразу же после свадьбы. Постарались раз, два, три, но не тут-то было: месячные ходили, как по часам. Не буду описывать всех способов и методов, которые мы испробовали на себе. Это были и витамины, и гормоны, и противогрибковые, и противовоспалительные средства, и травки, и гадалки, и разнообразные позы. Каждый врач лечил по-своему. В итоге за три года мое тело округлилось, кошелек опустел, а менструации все так же ходили из месяца в месяц.

В конце концов, мне посчастливилось встретить хороших врачей — это Миронова Татьяна Валентиновна и Татьяна Георгиевна (не помню фамилии). При лапароскопии удалось поставить диагноз — склерокистоз яичников, сделали надрез, и, о, чудо, на пятый цикл месячных нет, базальная температура выше 37, все восемь тестов показывают две полоски, одна ярче другой.

Беременность проходила, как по книжке. Свою участковую врачишку (иначе не назовешь), которая так и норовила напичкать меня Дюфастоном и другой гадостью, я не слушала. Как оказалось, правильно делала. Яичники, а потом и плацента, работали хорошо, без всяких гормонов извне.

Начиная с пятого месяца меня стали беспокоить боли в тазу, да так, что я ночью еле-еле доковыливала до туалета. А если стоило днем чуть больше подвигаться, то просто не могла повернуться с боку на бок. Узнав из Интернета о таком заболевании, как симфизит, я пошла к участковой. Надо мной смеялись все, в том числе и хирург поликлиники, мол, «нарочно не придумаешь — беременная жалуется на боли в тазу, это же у всех». Да нет, оказалось, что не у всех. Только терапевт поставила мне этот диагноз под вопросом, с чем я и направилась на 37 неделе в Липецкий областной перинатальный центр в отделении патологии. Лучше подстраховаться.

Тут-то и начинается самое интересное. Диагноз мне подтверждают, врачи решают, что лучше не рисковать и делать кесарево сечение. Назначают плановое КС на следующий день. Чему я и была рада, так как не спала всю предыдущую ночь и думала как следует выспаться днем. Но моя дочь решила по-другому. У меня начали подтекать воды. Решили делать операцию сегодня, но почему-то зав. отделением принимает решение пускать меня в роды самостоятельно, мол, по УЗИ плод небольшой, попробуй сама. Хотя и в истории пишут — «консервативно-выжидательный характер». Т.е. рожаю сама, если не получается — делают КС.

Вкололи мне укол и направили в родовую. В родовой меня встретили дежурный врач и бригада акушерок. Господи, такое обращения мне и в страшном сне не снилось. Схватки сразу начались очень интенсивные и с коротким интервалом. Я поняла, что шейка раскрывается быстро, и ждать мне недолго. Сказать, что было больно, это ничего не сказать. Но тогда я еще не знала, что это были цветочки.

Начитавшись в литературе, что лучше переносить схватки вертикально, я стала ходить. Было, правда, легче. Но всезнающие медсестры стали на меня просто орать: «Ты чего делаешь, хочешь два дня рожать, ложись на бок». На боку я пыталась расслабиться, но тщетно. При каждой схватке меня так скрючивало, что я от боли зубами грызла руку. Плюнула я на медсестер и стала опять ходить.

Потом меня после бессонной ночи потянуло в сон. «В самый раз,» — подумала я. Но спать хотелось жутко. Я так была зла на соседку по палате, которая всю ночь болтала по телефону, и из-за которой я не выспалась. Схватки продолжались всего четыре часа, после чего врач определила полное раскрытие. Давай тужиться.

Как же стало легко продыхивать схватку при потуге. Тужились, тужились мы час, а головка все не выходит. Медсестры после каждой схватки слушают сердцебиение ребенка, орут на меня, что я такая слабачка, а я в ответ на них: «Делайте КС, что вы меня мучаете». По поводу моего желания сделать кесарево меня не слушали, как я поняла, только потому, что практически каждая роженица орет такие слова, даже если у нее нет к тому показаний. Но у меня-то были, я-то знала, что мне говорили врачи в патологии. Как окажется позже, в мою историю болезни посмотрят значительно позже, еще через час, а пока мы все так же тщетно пытались протолкнуть головку к выходу. Бедная моя девочка. Как же долго я ее ждала, и вот она не хочет выходить.

Тут врач бежит за помощью к заведующему родовым отделением. И начинается кошмар. Зав.отделением, назовем его Иван Петрович, по локоть находится в моих родовых путях, врач, пусть будет Ирина Ивановна, весом под 100 кг, давит на мою девочку сверху, выталкивая ее, одна медсестра держит мою голову, другая спину, а я внутри, кроме руки Ивана Петровича, больше ничего не ощущаю. «Да что ты ленишься! Что ты рожать не можешь? Не читала, что ли, ничего? У тебя запоров, что ли, не было? Ты понимаешь, что ты с ребенком делаешь, она уже два часа у тебя на голове стоит!» Да понимала я все, и запоры у меня были во время беременности — дай Боже, и тужилась я хорошо, только я не виновата в том, что кости моего таза никак не хотели выпускать мою крошку.

«Посмотрите мою карту, там все написано,» — кричу я. Наконец-то свершилось, посмотрели. Посмотрели и оставили меня лежать одну, свернувшись калачиком, с задранной рубашкой, с дикими потугами и ощущением того, что внутри сейчас все разорвется, еще на полчаса. Объяснили это тем, что якобы ребенок лежит неправильно, нужно, чтобы повернулся, вот если через полчаса не повернется, только тогда будут делать операцию. Ни я, ни другие врачи, которые знакомились с историей моих родов, так до сих пор и не поняли, что была за необходимость так меня мучать.

Эти полчаса превратились в вечность, орала я так, что слышал весь дом. Рожавшие мамочки знают, что такое потуги. Только вот при нормальных родах длятся они не более получаса, а у меня они длились три. Медсестры устали слушать мои вопли и грозились вообще оставить меня одну. Я в слезы. Прошу дать мне телефон, а мне говорят: «Вон твой телефон, на подоконнике, возьми». Какое возьми! Я при всем своем желании не смогла бы не то что встать с этой ужасной кровати, а даже руку протянуть. Но страшнее всего мне было за мою девочку. Господи, я четыре года ее ждала, я бросила курить, я питалась исключительно самыми полезными продуктами, не падала, пила витамины, разговаривала с ней, придумала имя и вот, осталось совсем немного, и я могу потерять мое сокровище. Больше всего на свете я боялась прийти домой с пустыми руками. Так как я молилась в эти полчаса Богу, я не молилась за всю жизнь. Только Он мне помог. Я не знаю, чего добивались эти сволочи, я никогда не пойму, зачем нужно было так рисковать жизнью крохотного комочка...

Не вытерпев моих оров, медсестра, наконец-то, позвала снова заведующего и врача. Мои стенания еще не окончились. Мы начали проверять, получится ли на этот раз. Как же страшно было, когда так называемая Ирина Ивановна давила сверху и тут же медсестра слушала биение сердца ребенка. Никто не выходил. Я представляю, как мучилась там моя крошка. Не хотели мамины кости выпускать ее на свет Божий.

Наконец-то мне сделали кесарево. Никогда не забуду этих первых «кряканий» моего Чуда и первого плача. Все! Жива! Я, правда, запомнила только ее образ, разглядеть ее у меня не было сил. Всю операцию меня трясло и клонило в сон от усталости. Врачи еще что-то злословили по моему поводу, мол, ленивая и капризная мамашка им досталась на ночь глядя, сама рожать не может, нужно им все за меня делать, но я решила не отбрехиваться, все-таки моя жизнь и ребенка находились в их руках. Бог им судья.

Меня привезли в реанимацию одну. Еще предстояло отойти от наркоза — противная, ноющая, тупая боль в ногах. Думала, что все никогда не кончится. Но нет. За ночь, за всего каких-то пять часов я набралась сил и встретила свою дочку рано утром в таком бодрячке, как будто ничего не было. Мы вместе! Живы и здоровы! Впереди у нас долгая совместная счастливая жизнь! Мой комочек сразу поняла, что нужно делать с сисей, и целый день мы только и занимались тем, что изучали друг друга. Больше, конечно же, я. Несмотря на длительный безводный период и три часа стойки на голове, моя дочка родилась абсолютно здоровой. Все-таки помогли молитвы Боженьке.

Этих двоих врачей я видела, но смотреть на них мне было противно. Два вопроса меня мучают до сих пор: почему и зачем они не сделали операцию сразу? Она могла погибнуть или получить родовую травму. Никогда не думала, что в таком зарекомендовавшем себя роддоме будет такое. Я уже не говорю о хамстве медсестер, я говорю о..., не могу найти слова, которыми охарактеризовать врачей. Я не знаю, как можно рисковать жизнью. Не они дали эту жизнь, не им и забирать.

P.S. В отличие от родблока, что в реанимационной, что в общем и детском отделении врачи и медсестры — супер! Следующие наши дни прошли без казусов с хорошим и добрым отношением.

И напоследок: девочки, добивайтесь внимания к себе, любая ваша жалоба не должна остаться без этого внимания. Это — наша жизнь и здоровье, а главное — жизнь и здоровье нашего Чуда!