Итак, торжественный момент уже маячил где-то за окном, а внутри меня — «ни в одном глазу» :-). И не то, чтоб очень уж сгорала я от нетерпения, а так, надоела «бегeмотость» больше всего :-) И, начитавшись рассказов о касторке, приобрела ее, в целях очистить кишечник. Выпила чайную ложку днем и вечером (после чего основательно пошел процесс очищения) и настроилась еще на недели две ожидания. Но не тут-то было. Сквозь сон, ночью, начала ощущать позывы в туалет «по-большому», но решила потерпеть до утра.

Однако, 9 мая в 5.30, проснувшись окончательно от этих позывов, я поняла, что к ним примешано что-то еще... И со жгучим желанием «Победить!» в этот символический день, я бросилась в туалет, где обнаружила, что воды начали подтекать. Это вдохновило меня на клизму. После чего с чистой совестью я начала считать схватки.

К 7 утра они стали продолжительностью в 25 секунд и интервалом в 4-5 минут. Тетя, которая ответила мне по телефону госпиталя, рекомендовала приехать, если схватки будут 60 секунд, или воды будут отходить стремительнее. Воды не замедляли постепенно отходить, продолжительность схватки и боль усиливались. Я применяла все свои знания, почерпнутые из умных книжек — что-то помогало (ванна, например), а вот естественное положение на корточках, в котором я думала рожать, приносило еще больше боли. Пение также давало свои положительные плоды.

К 11 часам схватки стали 40-45 секунд, и мы решили — пора! К заранее приготовленным сумкам мой распрекрасный муж добавил еще парочку — с едой, камерой и т.п. В общем, мне мы напоминали цыган. В госпитале нас ожидал радушный прием. Тетенька, не совсем белого оттенка, осмотрела меня деликатно и сказала, что мне еще рожать и рожать, но она меня оставляет, хотя раскрытие — 2 см. Через полчасика нас препроводили в отдельную комнату.

Тут, дорогие мои коллеги, я должна сделать отступление и сказать несколько слов в благодарность канадской медицине и сервису. Комнатка мне напомнила пятизвездочный отель. В ней находилась кровать, со всеми мыслимыми и немыслимыми кнопками, кресло, не уступающее кровати, телевизор, столик для новорожденного с лампой, душевая с кучей массажных насадок, специальным стульчиком и позолоченными ручками. Все это, а также постоянно проверявший меня различный персонал (каждый по своему профилю, включая кормивших), оплачивается правительством нашей провинции Онтарио, т.е. «дадом». За что я ему выношу благодарность :-)

Боль усиливалась, и легче всего мне переносить схватки было на ногах, расхаживая взад-вперед и распевая невесть что. «Ну и голос у тебя, не подозревал раньше!» — заметил дражайший. В конце каждой схватки я начинала смеяться, потому что, когда боль отпускает, это ни с чем несравнимое ощущение счастья, экстаза и чего-то еще... Однако время шло, а прогресса не наблюдалось. Заботливый персонал с самого начала порекомендовал эпидурал, но доблестная русская женщина, да еще в День Победы, не задумываясь, отказалась. Персонал покрутил пальцем у виска — русские все такие, и еще китаянки. К семи часам вечера персонал стал настоятельно рекомендовать стимулирование окситоцином. Мы стали долго решать: соглашаться или нет. Лежать я не могла, а от хождения с 5.30 утра уже кружилась голова, и я, да простят меня подруги, начала падать духом... А Сашка, восхищаясь моим мужеством, уже давно был «за».

Под шумок надвигающейся «бури окситоцина» я согласилась на эпидурал. И на 16-м часу схваток, в 21.30 в меня начали вставлять иглы. Естественные роды пораженчески закончились, уподобившись немецко-фашистским захватчикам.

Раскосое китайское лицо анестезиолога стало самым прекрасным в мире, и захотелось его расцеловать со всей искренностью широкой русской души...

Где-то к 23.30 у меня начались потуги, они очень хорошо чувствовались, в отличие от схваток, и напоминали тянучую боль во влагалище и позыв в туалет «по-большому». Акушерка констатировала раскрытие 10 см и сказала, что пора тужиться. Поразиться можно было серьезности и собранности моего милого, который стоял по левую ногу. Акушерка стояла по правую, и они вместе учили меня тужиться. На четвертую потугу появился наш Лукас. «Мальчик!» — радостно воскликнул доктор. «Mы знаем,» — хладнокровно парировал новоиспеченный папаша. Я расплакалась так искренне и счастливо, что недоуменный персонал покачал головами и заметил: «Это первый у нее...» Лукас выглядел самым красивым мальчиком на свете. Папа носился везде с ним на руках, стараясь не допустить, чтоб его подменили.

А мне зашивали разрывы 2-й степени. Что это такое, я не знала и не чувствовала пока, но сказали, что 4-я — самая тяжелая. И мы вчетвером — я, Саша, Лукас и несветлая акушерка поехали в палату пить молозиво. Но это, наверное, уже другая история...