Решила написать про свои вторые роды. Между двумя моими детьми огромная разница в возрасте: 15 лет!

Мой сын родился в 1990 году, в Москве, в роддоме 27. Я была счастливой мамашей моего единственного сына в течение 15 лет.

С папой моего сына мы расстались, когда Антону было 9 лет. Тяжело было и морально и физически. Я снимала квартиру в течение трех лет, а потом взяла кредит, назанимала денег у друзей и купила маленькую 2-комнатную квартирку в Хрущевке в Балашихе. Повезло, что решилась тогда, т.к. квартиры стали стремительно дорожать.

Так мы прожили с Антоном несколько лет. У меня были ухажеры, не так, чтобы очень много, но хватало, и, что интересно, у всех были серьезные намерения. Все предлагали замуж. А мне не хотелось после моего первого печального опыта. Я наслаждалась свободой, независимостью. Жила для сына и для себя. Боялась переходного возраста и проблем, с ним связанных. Но мне повезло. Мне всегда было легко с моим Зайцем. И до сих пор легко, хотя это уже огромный дядя семнадцати лет.

Я всегда хотела родить второго ребенка, планировала лет на 35. Но не было в моем окружении мужчины, которому я хотела бы родить ребенка. И я работала, растила сына и просто жила, кстати, довольно счастливо.

На работе дела мои пошли в гору, вдруг были замечены мои таланты, которые много лет восринимались, как должное, и меня отправили в командировку в Лондон! Я была так счастлива!

И вот Лондон — очень красивый город, январь, а тепло так, что цвели деревья. В первый же день меня познакомили с Майклом — нашим американским сотрудником, который тоже был в командировке. Сказать, что он на меня произвел впечатление, было бы неправдой. Я не обратила особого внимания на него, если честно. Там было полно народу, с которым меня знакомили, и я просто старалась хоть кого-то запомнить.

А вечером, после довольно нудного тренинга в темной комнате, из-за чего очень клонило в сон, мы пошли в настоящий английский паб. Я думала только о том, как в темноте не заблудиться и найти свой отель. Майк тоже был там, и я узнала, что мы живем в одном и том же отеле. Так мы пошли «домой» вместе. А так как было еще рано, мы еще и погуляли по вечернему Лондону. Так начались наши ежевечерние прогулки, во время которых мы говорили обо всем на свете и многое узнали друг о друге.

В пятницу он улетел на целый день во Франкфурт, но обещал вернуться вечером. В четверг мы забрели ужасно далеко и первый раз вернулись в отель на такси, т.к. ему нужно было рано в аэропорт.

В ту ночь мне снился сон, что я с ним в огромном мебельном магазине, держимся за руки (хотя такого не было на самом деле) и выбираем кровать. Такой вот странный сон. Проснувшись, я подумала, что Майк уже, наверно, во Франкфурте, и почапала на работу. Открыв дверь своего номера, я обнаружила сюрприз — небольшой букетик цветов, фотографию в рамке с изображением кометы Хэйль-Боппа и открытку с благодарностью за наши чудесные прогулки и прочее.

Я чуть не прослезилась. Вечером я ждала его возвращения, но звонка все не было и не было. А потом он позвонил, оказалось, что самолет сильно опоздал. И мы снова гуляли, ужинали, говорили, говорили. Он спросил о колечке на моем пальце (а это было наше серебрянное колечко «Спаси и сохрани»), я объяснила, что это оберег. Потом он спросил разрешения позвонить мне в Москву, написать.

А в субботу он улетел в Штаты рано утром, а в воскресенье улетела я. Помню, как рыдала в самолете, улетая. Думала о том, что все было слишком прекрасно, и что больше я не увижу его никогда.

А в Москве меня ждали уже письма от него, потом я несколько раз получала цветы, маленькие посылочки с игрушками, конфетами и музыкой... И он звонил мне каждый день. И это было таким счастьем. Мои сотрудники спрашивали, что произошло в Лондоне, т.к. я сияла и цвела.

А потом он приехал в Москву. И мы жили в моей маленькой хрущевке в Балашихе, и это было чудо. Майк познакомился с моим сыном и моими родственниками, всем он очень понравился. На рождество следующего года я вместе с сыном поехала в Штаты. Мы объехали одиннадцать штатов на машине. Рождество я отмечала в доме на побережье Атлантического океана с его огромной и шумной американской семьей. Мы были счастливы.

Потом — снова расставание. С каждым разом расставаться было все труднее. В марте он снова прилетел в Москву, всего на две недели. Он сделал мне предложение и был так счастлив, что я его приняла! А я стала обладательницей первого в моей жизни кольца с бриллиантом, да еще и с каким! Свадьбу мы запланировали на июнь, 25-е. Мы провели 3 дня в прекрасном Лондоне, откуда он улетел к себе в Штаты, а я — в Москву.

В Москве я поняла, что что-то не так со мной. Грудь болела, увеличилась. Я подумала, что это перед «праздниками». Но они не наступили. Майк все также звонил каждый день, и я сказала ему о своих подозрениях. Он был счастлив. Потом был поход к врачу и УЗИ. И вот оно, подтверждение — фотография маленького пятнышка-червячка, у которого уже билось сердечко! Когда я увидела это маленькое сердечко, я поняла, что Свершилось! Правда, мне было 33, т.е. я собиралась родить малыша на год раньше, чем планировала. Я думала о работе, о реакции моих сотрудников... Я в то время была Исполнительным директором нескольких фирм одновременно.

Беременность была очень легкой, не доставляла никаких неудобств. Только запах духов ужасно раздражал, а одна из девочек на работе купила новые духи и душилась ими постоянно. Меня это мучило, но ничего, пережила. Постоянно хотелось персиков (кстати, девчонки мои потом смеялись, что я лопала персики, и девочка у меня получилась «персиковая»). Я работала с утра до вечера, мне казалось иногда, что беременность дает мне дополнительные силы, столько у меня было энергии!

Мы планировали свадьбу. Жениться мы решили в Праге, и вовсю готовились к этому событию. Майк был ответственнен за финансовую сторону, а я организовывала все остальное — отели, билеты, кучу документов, переводы, апостили... Купила платье — такое красивое! Вернее, я выбрала, а покупал жених. Кто-то сказал, что так положено.

Живот начинал медленно расти. Пришлось купить брюки попросторнее, но пока не беременные. Наступила майская жара. И вот мы полетели в Прагу. С моей стороны были мои родители и мой сын. Да, еще и друзья приехали — семейная пара — с ними мы там уже встретились. А американских родственников приехало немало. Прага была прекрасна, у нас было время и на город посмотреть, и обсудить все детали свадьбы. Срок у меня был 16 недель. Заметно было не сильно, если только присматриваться. А вот в платье свое, купленное заранее, я чуть было не смогла залезть. В примерочной у портнихи, когда они пытались застегнуть его на мне, я первый раз грохнулась в обморок. Пришлось срочно придумывать какую-то шнуровку на спине и накидку, как у принцессы. На свадьбе терять сознание не очень хотелось.

А потом была наша свадьба. Мне сделали красивую прическу, макияж, все, как положено, надела я свое немного увеличенное платье, хотя ничего не было заметно. Жених забирал меня из салона на лимузине с родителями — его и моими — и был поражен тем, какая я у него красивая. Американская мама разрыдалась даже. А потом мы поженились в Ратуше с часами, если кто был в Праге — это где все туристы собираются, часы бьют каждый день. И когда мы вышли, творилось что-то невероятное. Я ощутила себя кинозвездой, т.к. люди нас поздравляли, аплодировали нам, просили разрешения сфотографироваться с нами, и прочее! Это был такой праздник! Потом был ресторан и теплоход с джазом. А потом была наша медовая неделя в маленьком красивом городке Ческий Крумлов. Он такой тихий и красивый! Мы ходили на концерты, гуляли, ели вкусную еду. Там мы почувствовали первое шевеление нашей девочки.

Затем мы снова разъехались в разные стороны света.

Я хотела рожать в Балашихе, нашла хорошего гинеколога в поликлинике. Не помню ни имени, ни фамилии, к своему стыду. Беременность была «как по книжке» — так врач говорила. Никаких тонусов, отеков — ничего. Я стала думать о том, как бы мою маленькую хрущевку превратить во что-нибудь побольше, и как я буду таскать коляску на пятый этаж без лифта. Муж должен был приехать ко мне, а потом и переехать. Но вот только работу ему мы найти не могли.

И вдруг мне на работе предложили работу в Денвере, как раз там, где живет мой муж. Я начала взвешивать все «за» и «против» — ведь у меня сын, он как раз пошел в 10-й. Долго раздумывать было некогда, так как лететь очень поздно было нельзя. И я подумала, если дадут визу мне и сыну (без сына я ни за что никуда не поехала бы!), то мы летим в Америку. А нет — значит не судьба. У меня тогда уже был семимесячный животик, и совет моего босса одеться, чтобы было не заметно, меня очень повеселил. Но я надела необъятную флисовую толстовку, которую подарили моему сыну в Америке, и мы пошли на интервью. Там меня спросили, что во мне такого особенного, что меня так хотят в Денвере. Я скромно сказала, что не знаю. Визы нам дали! Нервы чуть-чуть потрепали, т.к. сказали: мы даем Вам визу. Когда я спросила о сыне, они сказали, что он останется здесь. Тогда я сказала, что мне виза тоже не нужна. Тогда мне сказали, что это шутка такая была, и визы дали нам обоим.

В общем, на восьмом месяце беременности, с ребенком и собакой в огромной клетке и кучей барахла и всякий русских народных сувениров нам предстояло совершить трансатлантичесий перелет. Я сходила к доктору, взяла кучу справок, она порекомендовала мне, что выпить перед полетом. Мой муж был страшно счастлив, но и нервничал, конечно. Он очень ждал нас там, в Штатах. Сначала мы хотели пересечься во Франкфурте, чтобы потом лететь вместе, но я потом решила, что незачем. Больше всего мне не хотелось родить в самолете.

Я снова надела свой проверенный балахон, чтобы лететь разрешили. И мы полетели. Первый перелет — 4 часа прошел легко. Потом мы сидели долго во Франкфурте, и я переживала из-за своего эрделя, который летел в багажном отделении. Думала, лишь бы он долетел в Денвер живым.

Потом был долгий 10-часовой перелет. Я чувствовала себя прекрасно, старалась ходить побольше. Какой-то дядька даже сделал мне комплимент, как красива была я беременная. Когда прилетели в Денвер, я не могла влезть в свои кроссовки — так отекли ноги! Потом долго проходили таможню, получали свою бедную собаку и багаж. Но мы долетели!!!

В Денвере мне пришлось выйти на работу буквально через день. В Америке нет никаких поблажек беременным женщинам, такие же люди. Беременность — не болезнь. Правда, народ очень доброжелательно относится к женщинам с животиками. Иногда это даже слегка раздражало. Т.к. каждый считал своим долгом поинтересоваться, кто там у нас — мальчик или девочка, когда бэйби собирается родиться, и прочее. Мы пошли к американским докторам на восьмом месяце с немаленьким уже бэбиком. Там у меня взяли какие-то анализы, расспросили обо всем, послушали сердцебиение и сказали приходить еще. Что мне там понравилось, мочу не надо с собой носить. Заходишь в туалет, там есть все необходимое для сдачи анализа. Все анализы оказались отличными, и мы просто ходили к докторам периодически.

Сделали УЗИ, где нам сказали, что у нас девочка. Муж сразу мне сказал, что у него только девчонки получаются (у него есть уже две девочки от первого брака). Я надеялась осчастливить его наследником, но ничего у меня не вышло. Докторша на УЗИ сказала: видите, вот это место выглядит, как гамбургер? А у мальчиков там черепашка. Такое вот образное мышление. Кстати, по всяким китайским таблицам мальчик получался. Стали придумывать имена. Мне хотелось что-нибудь красивое, не слишком распространенное, и чтобы работало и в России, и в США. Мы решили назвать нашу дочь Евой.

В Штатах мне не хватало любимых, привычных продуктов. Беременной быть становилось уже тяжеловато. Спать уходила вниз на диван, высокая огромная кровать мне казалась жутко неудобной. На работе меня каждый день спрашивали, когда я уже не приду, а не приходить можно было только в случае рождения ребенка.

Мы купили одежку на первое время и кроватку, и автокресло — без него даже домой из госпиталя не отпускают. Просят предъявить ребенка уже в автокресле, тогда пожалуйста.

На работе становилось просто невыносимо, т.к работы было невпроворот, а сидеть целыми днями было уже тяжело. И я страшно мечтала, чтобы скорее все произошло. Тем более, что мне сказали на УЗИ, что ребенок готов во всех отношениях, это было в 37 недель. В ноябре американцы празднуют день благодарения, и родители мужа мечтали, чтобы девочка родилась в этот день. Мы очень много гуляли с собакой, погода здесь в ноябре стоит такая хорошая! В день благодарения ничего не произошло. На следующий день мы гуляли снова, просто до одурения. Зашли далеко-далеко. То же самое в субботу, собака моя одурела от счастья, что мы гуляем по четыре часа. А потом пришли домой, и я приняла ванну — со всякими пенами и как смогла, сделала себе педикюр. А потом пришла вниз, где муж смотрел телевизор. Зашла в туалет, и тут что-то щелкнуло внутри моего живота, и полилась водичка. Я убедилась, что это именно оно, т.к. течь не переставало довольно долго, а ощущения такие, что это происходит независимо от твоей воли. Контролировать это невозможно.

Я сказала мужу, и он побежал звонить в госпиталь. Кстати, мы были там заранее, и нам все очень понравилось. Мы быстренько схватили вещи и сели в машину. Был субботний вечер. Я была счастлива, что в понедельник мне не нужно идти на работу! Меня колотила просто бешеная дрожь.

Доехали быстро. А там нас быстренько определили, куда следует. Убедились, что это были воды, промониторировали маленькую и отправили нас гулять. И мы стали гулять и гулять, разглядывали фотографии деток, родившихся в роддоме, красивый аквариум, заглядывали в огромное окно детской, где в прозрачных кроватках лежали детки. Кстати, мне предлагали ускорить раскрытие шейки матки каким-то аналогом окситоцина (кажется, питоцином) и эпидуральную анестезию. Но я отказалась, т.к. хотела, чтобы все было натурально. На меня посмотрели, как на чокнутую, но настаивать не стали. Больше всего мне не нравилось лежать, но потом мне поставили капельницу с каким-то витаминным раствором для ребенка, и пришлось лежать. Палата была похожа на хороший номер в гостинице, со всякими интернетами, телевизорами и прочее. Но больше всего мне понравилось, что был холодильник с мороженым соком и напитками. Муж бегал и носил мне все это. С нами все время был очень молодой акушер с красивыми глазами, я все стеснялась сначала, но он был такой деликатный, раскрытие умудрялся проверять под простынкой. Поэтому я расслабилась.

Муж помогал, но потом, когда стало уже действительно больно, стал слегка раздражать. Но все равно, с ним было очень хорошо. Я вспоминала 27-й роддом 15 лет назад, и голую клеенку, и жуткий холод и свое одиночество. Рожать надо с мужем. Мы принесли с собой любимую музыку и слушали ее.

Мне пару раз еще предложили эпидуральную анестезию, но потом отстали. Когда я сама стала ее просить, было уже поздно. Я все никак не могла дождаться, когда же, наконец, все закончится! Кстати, моя кровать легко трансформировалась в родильное кресло, а рядом был спец. столик для ребенка с оборудованием для реанимации, если, не дай Бог, такое понадобится. Я была настроена на очень быстрые роды, т.к первые были быстрые. Но тогда мне накололи стимуляторов, а здесь пришлось подчиняться природе. В результате с момента отхождения вод до рождения малышки прошло почти одиннадцать часов (а в первый раз на все про все ушло всего шесть часов).

Приехала врач (врачи приезжают перед самыми родами, они не сидят в госпитале постоянно) и сказала, что будем рожать. И началось. Потуг я не чувствовала, как в первые роды. Мне говорили, когда тужиться. Кричали «пуш, пуш». Но что-то не очень у меня получалось. А потом оказалось, что у девочки застряло одно плечико. Врач постоянно что-то там расправляла, командовала, а ее слушалась во всем. Потом на мгновение мне показалось, что все, сил у меня больше нет, и рожать я уже не могу. Вот тогда я и покричала чуток, хотя только больше сил истратила.

Кстати, мужа попросила выйти за дверь в самый интересный момент, т.к. больше всего боялась от напряжения обкакаться (извините за интимную подробность) при нем, клизмы там не делают. Поэтому он, бедный, ужасно перепугался, когда я покрикивать начала. Потом я увидела, как врач берет ножницы и страшно перепугалась, что сейчас будет эпизиотомия, но врач меня успокоила, сказала, что нужно срочно перерезать пуповину, т.к. у девочки сильное обвитие. И обрезала. И девочку мне показали, она такая фиолетовая была, наверно, из-за этого самого обвития. Правда, потом быстро порозовела. Я все ждала, когда же она закричит, мне показалось, что вечность прошла, и вот, моя Ева подала голосок.

Мужа впустили, наконец, дали ему малышку. А я так устала, что просто отдыхала и радовалась, что все кончилось. Потом была плацента и осмотр. И никаких разрывов-разрезов! Хотя девочка родилась 3850 г по-нашему, не маленькая для меня, я-то мелковата сама. Когда она родилась, все стали восхищаться, какая красавица. Наверно, они так всеми детьми восхищются, но это звучала так искренне, что было ужасно приятно. Потом меня привели в порядок, переодели и отвезли в новую палату. Да, и еще дали горячего чаю (могли и кофе дать, предлагали). Показали все — там и не надо брать собой никакую сумку — все там есть. И для ребенка, и для мамы. Одежды куча, памперсы, женские принадлежности гигиенические — все, что душе угодно. В коридоре — чай, кофе, булочки всякие, холодильник набит мороженым — я на него просто подсела. Ну и горячее пистание по меню заказываешь, что твоей душе угодно. Палата одноместная, с управляемой кроватью — как хочешь ее складывай и раскладывай. Телевизор, интернет, телефон, диван для мужа (он тоже может жить с тобой, никто не выгоняет). А также прозрачная кроватка для ребенка.

Там я уже Еву свою кормила и разглядывала, она мне казалась вылитой папиной дочкой. Только глаза голубые, как у меня, ну и на том спасибо. Кстати, цвет глаз не поменялся, и Ева у нас — голубоглазая красотка сейчас. В госпитале мы провели два дня. Все было здорово, но медперсонал замучил. Проверяли то меня, то ребенка каждые два часа. Только заснешь, а они тут как тут. Поэтому домой я стала рваться часов через 6 пребывания в госпитале. Ребенку проверили слух, 100 раз приходили педиатры и рассказывали, какая у нас красивая и здоровая девочка. Приезжали родственники толпами, подарки привозили, все старались ребенка подержать. Они это дело любят.

А потом мы поехали домой. Впереди был законный 6-недельный отпуск в связи с рождением ребенка (оплачивается 77%) и 1,5 месяца моего отпуска, накопленного за долгое время работы. А в 3 месяца мы пошли в day-care. Правда, что было здорово, это заведение было на первом этаже моего офисного здания, так что я бегала и кормила дочку грудью по требованию (мне звонили, и я ехала на лифте вниз). Благо, мои начальники не возражали. А сечас нам уже почти два года (исполняется через неделю).

Ева болтает на двух языках, поет, танцует, рисует, радует нас каждый день, обожает своего старшего брата, которого зовет Атонушкой и не знает, что в мае у нас будет еще однО чадо (пол пока не знаем, но питаем надежду, что окажется мальчиком, а иначе быть моему мужу отцом четырех дочерей). Обязательно собираюсь написать и про эти роды, может, кому-то интересны мои длиннющие рассказы. Мы счастливы и всем этого желаем!