Пока впечатления еще свежие решила написать этот небольшой рассказик — подрастет дочка и почитает, как начиналась ее жизнь вне маминого тела.

Моя беременность протекала хорошо, я была настроена но естественные роды, планировала рожать с мужем. К концу 39 недели мне взгрустнулось — кроме опущенного живота и редких тренировочных схваток предвестников не было и мне начинало казаться, что я буду вечно беременной...

Припечальнейшая мысль — особенно с учетом того, что каждое переворачивание себя в постели успело превратиться в тяжкий труд. Живот постепенно перерастал все приличные размеры и грозился в ближайшее время вытеснить любимого мужа с кровати. Весы давно превратились в злейшего врага, шкаф пугал отсутствием подходящих вещей, каждая прогулка превратилась в тяжелое испытание для ног и спины. В общем полное веселье..

Спим. Проснулась от ощущения, что истекаю водой — сразу поняла, что отходят воды. Скомандовала мужу принести белое полотенце — проверили цвет вод — слава Богу, бесцветные. Значит все идет хорошо. Ура, мы рожаем! Эмоции — самые радостные, много шутим, хотя и нервничаем, особенно благоверный.

На часах — ровно полночь, суббота, 17 марта. Начались легкие схватки — каждые 5-6 минут... Так часто — я думала будут реже... Собираемся в роддом — в основном уже все готово, сидели последние недели на чемоданах — вызвали такси и поехали. У меня идут схватки уже каждые 3-4 минуты. Я на заднем сидении прислушиваюсь к себе, муж засекает «межсхваточное» время, водитель широко открывает глаза и крепко вцепился в руль — видимо решил, что рожу ему в машине. Мне потешно, настроение радостно-приподнятое, как перед посадкой в самолет по дороге в отпуск.

На часах — около часа ночи. Успешно доезжаем до роддома — водитель чуть не крестится, радуется, что не пришлось в акушерки подаваться. Стучим, охранник нас впускает, показывает дорогу в приемную. Муж бежит впереди и видимо сильно пугает спящую медсестру, ворвавшись к ней с криком «Мы рожаем!». Никому не пожелаю такого пробуждения — двухметровая туша с горящими глазами будит вас среди ночи с таким криком... Бедная сестричка, наверное, сама чуть не родила. Документы смотрела бледноватая, на мужа все остальное время косилась с подозрением...

Звоним нашему врачу — не можем дозвониться. Ну, наконец-то, дозвонились, она говорит, пусть смотрят на кресле, потом звонят ей. Сразу становится немного спокойнее. Потом — клизма, осмотр на кресле — шейка полностью закрыта, доктор говорит, готовьтесь к классике — 10-12 часов.

Я уже переодета в желтую ночнушку — чувствую себя старушкой, для полноты картины чепчика не хватает. Мужу тем временем скомандовали тоже переодеться в приготовленный одноразовый костюм хирурга. Он так потешно выглядит, что у меня начинается истерика — такой длинный, в зеленом халате, в шапочке и бахилах, ну прямо хирург из сериала мыльного. Меня уносит на пять минут — стоит такой себе беременный бегемотик в желтой ночнушке, хохочет и нагибается на схватках... Сестры были в шоке — но, ничего удивительного, мы и в Загсе такое исполняли, в общем, юморная мы семейка...

Нас отводят в предродовую для совместных родов — супер! Душ-туалет, мячик, кровать и даже родильное кресло. На этаже тихо и почти пусто — а я думала, будут кричать и стонать со всех сторон. Я сразу глушу свет — знаю, что яркое освещение мешает, нужно мягкое и ненавязчивое! Ну и все, опять ждать, как на вокзале. Схватки еще не болезненные, сижу на мячике, в мужем перешучиваюсь. На часах полвторого. Представляю, что эта канитель на 10-12 часов, становится немного грустно, тем более, что знаю — лежать нельзя. Про себя надеюсь, что хватит сил и, что не нужно будет стимулировать или обезболивать.

В течение получаса схватки становятся сильнее, еще через час ощутимо сильнее — я на мяче, муж передо мной, на схватке качаюсь туда-сюда, держу мужа за талию, он массирует мне спину. Еще через полчаса мячик перестал казаться стабильным — решаю все-таки прилечь, силы сэкономить... Какая ошибка! Следующая схватка заставила меня первый раз завопить от боли — я еле сползла с кровати и решила больше не ложиться. Начинаю требовать облегчения — мне колют но-шпу с анальгином прямо во время очередной схватки — не знаю, что больнее, укол или схватка, злюсь на медсестру.

Остальные часы провожу стоя, нагнувшись к столу, на схватке качаю бедрами в стороны, дышу по собачьи, муж массирует спину и твердит, как мантру «Дыши-дыши». Стараюсь дышать и не орать. Больно конечно, но если не орать — силы теряются — и правильно дышать — собачкой — терпимо. Почти не разговариваем — я вся ухожу в себя и прислушиваюсь, что подсказывает мне организм, следую его порывам. Этот мудрый совет я где-то вычитала, и он мне показался правильным — природа все продумала, нужно просто дать инстинктам волю и следовать их сигналам. Поменьше отвлекаться на окружающий мир и слушать себя — так и поступаю.

Очень важно, и что мне на каждой схватке вспоминалось — нужно держать лицо расслабленным — его мышцы напрямую связаны с шейкой матки и если лицо напрягать, то шейка медленнее открывается. Все время стараюсь делать лицо «дебильчика» — губы расслаблены, рот приоткрыт, разве что слюни не пускаю. В перерывах между схватками пытаюсь себе представить, как это выглядит со стороны — прекомичное зрелище. Иногда пью водичку, в перерывах хожу в туалет. В нем улавливаю момент, когда отходит пробка из шейки матки — действительно, на сопельки похожа. Периодически слушаем сердечко дочки на специальной аппаратуре — все хорошо, малышка в норме, держимся.

В 5.30 утра приезжает моя доктор, смотрит шейку матки, приказывает мужу меня держать и с фразой «Ну еще парочка сантиметров...» открывает шейку вручную. По сравнению с этим схватки кажутся мне райским блаженством и от моего вопля начинают лаять все окрестные собаки (откуда они там взялись??? Но они лаяли, я слышала!) Зато процесс убыстряется, и через полчаса сильнейших схваток я начинаю чувствовать давление на задний проход. Врач с мужем укладывают меня на кровать и держат ноги, я тужусь.

Тужиться — больно, еще больнее тужиться неправильно, то есть в лицо и ноги, надо ведь в попу. Какая-то часть моего сознания хихикает от того, что муж с врачом кричат «Ты какай, какай, не в лицо силу, а в попу!» или что-то в этом роде, остальная часть сознания занята процессом потуг и ора. Больно, блин, обидно и очень жалко себя.

Слышу крик врача «Вот, вижу головку, волосики темные! Еще пара схваток и идем рожать.» Муж присоединяется и тоже орет, что видит головку. Возникает мысль — чего он туда смотрит, я ведь хотела все так эстетично, муж в головах... На следующей схватке мысли про эстетику пропадают, хочеться самой обратно родиться...

Укладывают меня с вытянутыми ногами, врач приказывает не тужиться — малышка спускается по родовым путям, не нужно убыстрять процесс. Очень тяжелые три-четыре схватки, чувствую боль и движение уже ниже матки, стараюсь не орать — иногда даже получается — и много дышать. Тешит мысль, что теперь уже скоро все закончиться, и я смогу отдохнуть от боли. Приходит врач, смотрит опять и уговаривает потерпеть еще схватку — я кричу «Идем рожать, хватит уже!». Как ни странно, получаю согласие! Ура, идем в родзал!

На часах — семь утра, ползу в родзал, впереди врач, сзади муж с капельницей. Перед родами мы еще обсуждали — пойдет он со мной в родзал или нет, он был склонен не идти, побаивался. Но в самом процессе вопрос просто отпал — может, муж понял, что именно теперь он не сможет меня оставить, а может просто не мог капельницу выпустить. Надеюсь, что первое.

Заползаю на кресло — пыточное орудие с лесенкой, забраться туда на схватке — верх самообладания и гимнастического мастерства. Муж сзади, мне в руки суют ручки от кресла, ноги подтягивают к груди, подмывают. Кроме нас двоих еще врач и три барышни — короче целая тусовка вокруг меня. Родзал на три родильных места, но я рожаю одна — слава Богу, а то как представлю себе, что нас там таких трое и при каждой группировка медперсонала. Это уже не роды, а вечеринка извращенцев...

Я уже в каком-то полубессознательном состоянии, одна мысль — ну уже почти все. Начинаем тужиться на схватке, все хором орут то «Тужься» то «Какай» — пойди их пойми. Ловлю себя на мысли, что всех ненавижу, хочу покоя. Но что поделаешь, назад дороги нет. Тужусь, тужусь, тужусь — схватка проходит. Ругают, что плохо тужусь, мне стыдно. Ненавижу всех еще больше, особенно врача. Слушают сердечко малышки — вроде порядок. Опять схватка — тужусь, врач начинает давить на живот. Слушает сердечко, хмурится, берет ножницы. Понимаю краем сознания — что-то не то с дочуркой, я плохо тужусь, ей там тяжело. Значит будут резать — но уже все равно, лишь бы с малышкой порядок был. Плюю на боль и на следующей схватке тужусь изо всех оставшихся сил, не чувствуя ни боли ни страха, уже все равно, пусть это просто закончится.

И тут все летит, как в убыстренной съемке — схватка, тужусь, меня режут, все орут, муж громче всех. А потом вдруг тишина, боль резко уходит и мне на живот плюхают что-то теплое, скользкое и мокрое, сине-розовое и в крови. Я инстинктивно обнимаю ЭТО руками и тут понимаю, что ЭТО — моя доча. Ей отсасывают слизь из носика и ротика и она начинает так негромко поквакивать, потом громче и громче. Объявляют, что у нас родилась девочка. На часах — а я их вижу — 7.35. Мелькает мысль, что я родилась в такое же время.

Я лежу и смотрю на свою дочку, держу на ней руки. Все остальные пропали, я никого не вижу и не слышу, я больше ничего не осознаю — во всем мире только я и она. Я не могу передать тех ощущений, даже сейчас, неделю спустя я пишу это и на моих глазах слезы. Ради этого момента стоит выходить 9 месяцев и мучаться в схватках и с потугами. Я часто это читала — но понять это можно только на себе, прижимая к себе своего новорожденного ребенка.

Что было потом в памяти скорее смутно и частично из рассказов мужа, видимо психика частично отгораживается от происходящего и блокирует некоторые происходящие события. Муж режет пуповину и идет с неонатологом и дочей на мойку-мерку. Из меня вручную вытягивают плаценту, на живот — грелку со льдом. Слышу фразу «Хорошая малышка, весит 3800, рост 54 сантиметра, 8\8 по Апгар». Спрашиваю, почему 8 — говорят, что всем так дают и с малышкой полный порядок, я успокаиваюсь. Понимаю, что меня еще будут шить, мне страшно, но я утешаю себя мыслью, что скоро это все закончиться и что вот мои дочурка и муж рядом.

Потом наблюдаю, как муж с дочей в одеяле ходит рядом, меня долго и болезненно шьют. Я неотрывно смотрю на них и понимаю, что выдержу еще в сто раз больше. Лишь бы они были рядом, и муж вот именно так улыбался нашей дочурке. Он очень бледный и очень счастливый, лицо, как высеченное из камня, он осунулся, но его глаза светятся.

Все, меня дошивают, моют и переворачивают на бок — подносят дочу к груди. Я впервые четко ее вижу — личико, волосики, глазки. На модель не тянет — личико подпухшее, красное, волосики в крови. Но она — самое прекрасное чудо на свете. Она чмокает и кушает, совсем чуть-чуть, но я знаю — этого достаточно, это хорошо, так нужно.

Два часа мы в родзале, втроем. Я лежу на кресле под одеялом, муж ходит и сидит, у него на руках наша доча. Мы разговариваем, пытаемся осознать произошедшее. Нас никто не беспокоит, по-прежнему тихо. Мы смогли, мы выстояли, все трое. Мы с самого начала действовали как команда, все вместе — пусть это будет доброй семейной традицией на много лет. Много чувств переполняют меня, я понимаю — это только начало нашего долгого пути. Дай нам Бог на нем света, здоровья, любви и радости.