Итак, с самого начала. Мы учились на 5 курсе медицинского. Детей, да и свадьбы в ближайшие 2 года никак не планировали. Помню ощущение падающего куда-то вниз сердца, когда я смотрела на медленно проявляющуюся, чуть заметную вторую полоску. Просидев добрые полчаса в ступоре на холодном краю ванны, я приняла самое правильное решение в своей жизни. Свадьба у нас была в 16 недель, все прошло замечательно, т.к. токсикоз уже закончился, а на внешности мое состояние еще никак не отразилось.

Всю беременность я наблюдалась у своей преподавательницы в клинике акушерства и гинекологии при нашем институте. В ЖК по месту жительства только получила обменную карту. Особых проблем со здоровьем не было. Конечно, на 8-12 неделе меня тошнило утром по дороге в институт и в душных аудиториях. Но расслабляться и прислушиваться к своим ощущениям времени не было, я моталась по всей Москве (занятия у нас проходили в разных больницах), сдавала зачеты и экзамены, готовилась к свадьбе. По-настоящему приятные воспоминания остались от второго триместра: наступила весна, самочувствие стало намного лучше, малыш шевелился, живот начал потихоньку расти. Мы составляли списки и постепенно покупали все необходимое (это, мне кажется, одно из самых приятных дел во время беременности).

Наконец наступило лето. Срок у меня был поставлен на 26 июля. Где-то с начала июля я уже места себе не находила — на улице была страшная жара, ужасно мешал живот, бесконечные походы в туалет посто достали, в бандаже было невозможно жарко, появились отеки на ногах. Все знакомые отдыхали на югах, даже погулять было совершенно не с кем. Короче, я была готова родить ежедневно. «Дорогая, вот только не надо этого геройства,» — говорил мой любимый муж, когда я на сроке 36 недель сообщала ему, что родить уже очень хочется и прямо сейчас.

Рожать я решила в роддоме № 14. Это обычный городской роддом, но там работают замечательные люди, с которыми я познакомилась во время своей учебы. В конце беременности я несколько раз ездила туда на консультации к своему врачу — Наталье Георгиевне, у меня были все ее телефоны на экстренный случай. 12 июля, в понедельник, при очередном осмотре, она предложила меня госпитализировать заранее, т.к. к тому времени у меня уже были все признаки легкого гестоза (отеки, повышение давления, следы белка в моче). Договорились мы, по-моему, на четверг.

Вечером в понедельник мы с мужем поехали в кино, смотрели «Трою». Секс был особенно хорош в ту ночь (все-таки Бред Пит отлично поднимает настроение женщины в любом ее положении). Весь вторник я провела, греясь на балконе на солнышке. Низ живота слегка ныл, но остальных предвестников родов не было. Вечером мы с мужем слегка прогулялись, и я мгновенно уснула, только коснувшись подушки.

Утром я проснулась в 7 часов. Мужа не было. Я опустила ноги с кровати, услышала какой-то щелчок где-то внутри себя, встала и увидела, как по ноге потекла светлая струйка. Слегка встревоженная, я пошла в душ. Воды медленно продолжали подтекать. Я была на удивление спокойна, меня только взволновало то, что воды были слегка розоватыми. Я вымыла голову, уложила волосы, накрасилась. Вышла на кухню к мужу, который завтракал и собирался ехать на работу.

В роддом мы приехали в 9 часов утра. За это время у меня появились довольно регулярные и болезненные схватки, но мне все еще не верилось, что это роды. Я попросила акушерку из приемного отделения позвать Наталью Георгиевну. Она ответила, что сейчас у них утренняя конференция и спросила меня, по какому я вопросу. Говорю ей: «Кажется, у меня роды начинаются». Тогда она забрала меня на осмотр, начала все оформлять, проводить необходимые процедуры (обошлись без бритья, т.к. я сделала это дома за 2 дня до родов, но клизма — это ужасно). Где-то через полчаса я выглянула к мужу и сказала, что меня забирают; взяла у него свой мобильник и спрятала в кармане халата, несмотря на протесты акушерки. Я была ужасно растеряна и напугана, буквально на грани истерики — схватки стали очень частыми, все так быстро произошло, я чувствовала себя совершенно не готовой, и я так боялась родов!

Меня подняли в родблок. Там была незнакомая акушерка, которая тут же рявкнула на меня без всякого повода (она еще не знала, что я «своя»). Не обращая на нее внимания, я молча подошла к столу, положила на него 2 внутривенных катетера, которые предусмотрительно привезла с собой, зная об их вечной нехватке, легла на кровать и отвернулась к стене. Акушерка, не говоря ни слова, куда-то умчалась. Но к тому времени я уже более-менее успокоилась, т.к. слышала где-то в коридоре голос Н.Г. Буквально через несколько минут Н.Г. подошла, шутя и улыбаясь, быстренько меня посмотрела. Сказала, что открытия нет, шейка укорочена до 2 см (при этих словах я подумала, что все, я умру прямо сейчас — так больно, а результата никакого). Н.Г. пообещала сделать анестезию и ушла. Я приготовилась ждать, но анестезиолог подошла буквально через минуту, еще через секунду прилетела акушерка — уже с совершенно другим отношением и интонациями в голосе, стала хлопотать вокруг меня — поправлять подушку, делать что-то еще, непрерывно приговаривая: «Что же ты не сказала, что ты наша девочка, мы тут ненадолго отошли, чайку попить с утра, ну как тебе, удобно... и т.д.».

Короче, ввели внутривенно нехилый коктейльчик, от которого я должна была заснуть. Боли сразу утихли, между схватками я даже дремала, но заснуть все-таки не удалось. Окончательно пришла в себя я в 13.30. Врач меня еще раз посмотрела и сказала, что обезболивать больше не будут — открытие почти полное. Вскоре начались потуги. Это самый тяжелый период родов — как будто тебя разрывает изнутри. Но тужиться мне долго не разрешали — головка не опустилась, открытие не до конца, можно порвать шейку. Я ходила по палате, стояла, ложилась то на один бок, то на другой. Что происходило вокруг — помню плохо. Но помню, что я не кричала, только стонала иногда в подушку (мне было неудобно — все врачи знакомые вокруг). Я спрашивала, долго ли еще, каждые пять минут. Н.Г. сказала, что до 16 часов родим.

Наконец, в 15.00 меня перевели в родзал. На столе врач послушала сердцебиение ребенка и сказала, что рожать нужно быстрее (наверное, была тахикардия). Я перепугалась страшно. И в первую же потугу, краем глаза заметив, как врачи берут ножницы (сейчас разрежут, успела подумать я), собрав все свои остатки сил, родила. Как сквозь туман я слышала крики: «Тужься, тужься!», потом: «Не так сильно!», потом тишина, и сразу — тоненький писк, переходящий в крик. Я открыла глаза, все плыло, акушерка показывала мне ребенка, все что-то говорили, а я не могла сказать ни слова. Дочку положили мне на грудь, помню, что она была очень теплая; приложили к груди. Она, конечно, сосать не стала, лежала тихонечко и смотрела на меня глазами, ужасно похожими на Кирюхины. Все меня поздравляли, я говорила «спасибо», в глазах слезы, я стала просить телефон, чтобы позвонить Кириллу. Принесли телефон: сил хватило только, чтобы набрать его номер. Услышала голос мужа и поняла, что говорить не могу. Разговор наш совершенно не помню. Кажется, он смеялся и говорил что-то про любовь. Потом меня повезли зашивать (под анестезией, естественно).

Родила я в 15.20, 14 июля 2004 года, на 38-39 неделе. Вес 3270, рост 51 см. Назвали дочку Дашей. Муж увидел меня и дочку через 3 часа, привез нереально красивый букет и кучу еды.

Мы с ребенком лежали в отдельной палате, выписались на 6 сутки. Вот так все и закончилось. Но на самом деле это было только начало.

Отдельное огромное спасибо Наумкиной Наталье Геннадьевне и главному врачу РД № 14 Владимиру Владимировичу Яреме.

Всем желаю удачи, хороших врачей и легких родов. Все будет хорошо, вот увидите.