Давайте познакомимся! Меня зовут Наташа, мне 31 год, живу я в столице нашего славного государства Оттаве. 8 июня 1999 года у меня родилась дочка. Пишу это сочинение по заказу беременных женщин.

Сразу скажу, что роды мои были не из самых прекрасных. Пугать никого не хочу, но факты могут звучать несколько обескураживающе. Хотя, если честно, прекрасны они все же были, но обо всем по порядку.

Беременность протекала на «ура», никаких особенных сложностей не было. На 36-й неделе ребятенок начал опускаться. На 37-й шейка матки раскрылась на 1.5 см и утоньшилась на 30%. Вся из себя возбужденная я ожидала ранних родов. Недели шли, шейка становилась все тоньше и тоньше — к 40-й неделе утоньшилась на 70%. Ну что ж думаю, буду продолжать работать, пока не прихватит. Надо сказать, что декретный отпуск в Канаде 6 месяцев, потому стараешься сберечь это драгоценное время, чтобы побыть с малышом как можно дольше.

Прихватило меня как раз в последний день работы, за 3 дня до заветного дня. Схватки начались 3 июня в 1.30 ночи. Шли они по 5-6 минут друг от друга по полторы минуты каждая. И хоть они и были ощутимы, но боль была смехотворная. Однако именно при такой же по интенсивности боли, матка у меня и раскрылась на 1.5 см. Почесав в затылке и подождав часа 2, я отправилась в туалет, только чтоб обнаружить, что с меня течет что-то розовое. От моих таких ночных блужданий схватки стали нерегулярными, и я отправилась обратно в постель. Кое-как проспала до утра. Схватки не останавливались, но шли то 5, то 10, то 15, то 30 минут друг от друга. Я уладила последние дела с работой, сходила с мужем в кино, а потом вечером мы отправились в госпиталь. Там мне сказали, что брать меня туда они не будут, т. к. схватки «ранние», а то, что из меня текло, было нечто непонятное, но не околоплодная жидкость. Так прошел день номер 1.

Уснуть я не смогла, схватки начали идти по нарастающей. Где-то под утро я забылась на пару часов, чувствуя их через сон. Следующий день прошел по-дурацки. Спать я не могла — как только займешь стабильное положение, схватки начинают быть сильнее, а ходить все время тоже — устала. Так прошел день номер 2.

Уснуть я совсем не смогла, меня уже так начало хватать, что «ай да ну»! Здорово и каждые 4-5 минут. Закрыла мужа в спальне: «Спи, — говорю, — тебе завтра на работу», а сама всю ночь их считала. Под утро разбудила мужа: «Вези в больницу, — говорю, — не могу больше». Приехали мы опять в госпиталь. Опять не берут — прогресса нет. Позвонили моей гинекологше, может, искусственно вызвать, спросили. Она добро не дала, рано еще, говорит. Я тут совсем духом упала, и спать хочу — умираю, и не могу — хватает каждые 5 минут. День номер 3 прошел, как в тумане ...

О чем говорить, эту ночь я тоже не смогла заснуть. Какой там сон — орала в подушку, чтоб никого из соседей не разбудить. В течение дня я уже чувствовала себя покинутой и забытой богом и людьми. Орала уже без подушки, а жара у нас стояла ... К вечеру я не вынесла и позвонила мужу на работу: «Вези, — говорю, — в больницу, сил нет». Приехали. Посмотрели меня, и что вы думаете? Никакого прогресса!!! Я совсем духом упала. «Возьмите, — взмолилась, — хоть дайте чего-нибудь чтоб поспать мне...» Сердобольная медсестра (Николь ее звали) сказала, что хоть прогресса и нет, но никуда они меня в таком виде не отпустят (с такими страданьями  т. е.). Она быстренько пошушукалась с молоденькой докторшей-практиканткой, и они вызвали дежурного врача для подписания бумаг о приеме. Ура! Я люблю тебя, Николь!

Пришел седой и обкуренный доктор. «Сейчас мы тебе, — говорит, — пузырь порвем и быстренько-быстренько родим.» — «Эээ, нет, братцы, — говорю. — Не сейчас. Разве что кесарево, тогда я согласна, а так дайте мне отдохнуть, а то я кони двину». Дядька на меня посмотрел с хитрецой, улыбнулся: «Нельзя, — говорит, — кесарево без медицинской-то необходимости». Ах, ты, черт лихой, думаю, у самого небось руки чешутся, но Канадские правила не дают. «Ладно, — говорю, — раз такое дело, дайте хоть димеролу на ночь.» — «Это мы тебе дадим,» — сказал. Подписал бумаги и смылся. Меня приняли! Укололи димеролом, и начался полный кайф — я поплыла в какой-то дымке в долгожданные объятия сна... Так закончился день номер 4.

Ночъю мне еще докалывали димерол, но это все было, как в тумане.

Наступил день номер 5. Утром я проснулась, как новенький рубль — ни схваток, ни боли. Зато у меня сами пошли воды! Вот это да, а я боялась, что они меня поутру обратно домой отправят! Вид у меня сразу стал степенный — мое присутствие в отдельной родовой комнате с джакузи было теперь абсолютно оправданно. Однако сватки прекратились совсем. Меня отправили гулять по коридору, нагуливать схватки, а между тем позвонили моей гинекологше (я ее любовно называю моей Марией, Мария Феррачи ее зовут). Схватки так не пришли. Приехала моя Мария и, порвавши (кстати совсем безболезненно) у меня вторичный мешок (не все воды отошли), поставила меня на питосин. Ээх, джакузи, как мне тебя не хватало в предыдущие четыре дня ... С капельницей в джакузи особо не посидишь :о(. Но мне уже было не до «естественных» родов. Как только питосин вошел в силу, схватки начались опять. По боли и интенсивности они особо не отличались от предыдущих. Потому на ненавязчивое предложение взять эпидуральную анестезию я более чем милостиво (и очень быстро) согласилась. На трех сантиметрах пришел анестезиолог, поставил мне эпидуралку, и я оказалась прикованной к кровати.

Небольшое отступление. Если бы не предыдущие выматывающие 4 дня, то схватки очень даже можно было терпеть. Особенно, если знаешь, что они дают прогресс... В общем, не так уж страшен черт, как его малюют.

Схватки набирали силу, шейка раскрывалась, все, казалось бы, хорошо, но в самое неподходящее время у меня начался тонус.

Ох, уж этот тонус. Он меня и раньше крутил. На печень давил — хоть плачь. Вот и теперь. Я терпела пару часов, потом взвыла. Положили меня на бок (чтоб эпидуралка «стекла» на печень), и так я и лежала до потуг. Наступил вечер, смена поменялась, в комнате опять появились Николь с молоденькой докторшей. Видимо, во время перемены смен, меня забыли предупредить, что тужиться пора, и все это хозяйство малость затянулось. Пока ж суть да дело, я старалась ровно дышать. Это было для меня самое страшное — слыша по монитору, как бьется маленькое сердечко, и как его ритм угасает, когда мое дыхание сбиваетсяь, а уж с потугами так совсем до нуля доходило. «Надо дышать ровно, — повторяла я про себя, — держись там, малыш, совсем немного осталось».

Тужилась я долго и безрезультатно — ничего там не чувствовала. Через полтора часа потуг (в течение которых я дважды обблевала Николь) по моему заказу мне убрали эпидуралку. На это ушел час. Потом еще полтора часа тужилась.

Дальше опыт был, можно сказать, религиозный. У меня в ушах аж как певчие во храме запели «аллилуйя», когда Александра родилась. Положили мне ее на живот, на теплое подогретое полотенце, а толком ничего и не вижу, у меня все в глазах смутилось. Чувствую только, что в комнате полумрак, яркая лампа горит по направлению к моей Марии, как светлый свод высокого собора, а по бокам «певчие» стоят — размытые лица Жени (мой муж) и двух медсестер. Так я за нее переживала, когда все это происходило! Застряла она малость, ее вакуумным отсосом вытаскивали. А до тех пор я уже совсем духом падать стала, думаю, кто-то из нас двоих из этого всего живьем не выйдет. Но помереть никому не дали, всех спасли. «Аллилуйя, praise the lord!» (Слава Богу, т.е.) Так она и появилась на свет, мокрая и скользкая, и, по-моему немножко голубоватая. Пока пуповину обрезали, она у меня на животе лежала, и я ее обнимала и плакала, а потом ее забрали взвешивать и обмывать.

Тут я совсем расслабилась и от усталости и резко снятого напряжения меня затрясло. Пока меня зашивали, Женя ходил с ней на руках и, как мне кажется, о чем-то с ней говорил. А потом медсестра пыталась приложить ее к моей груди, от чего я тихим шепотом категорически отказалась — сил уже не было совсем, могла уронить. Потом меня отвезли в послеродовую комнату, благо мы смогли себе позволить частную, я там одна была. Как это происходило, не могу сказать, у меня в памяти это уже не запечатлелось. Женя сказал, что к тому моменту я уже несла какую-то околесицу, укоряла его в том, что он мне не принес 43 ящика апельсинов, или что-то в этом роде.

Ну вот, такая история. Надеюсь, что вам понравилось, если уж хватило терпения дочитать ее до конца. Может, они и не самые легкие и веселые роды были, но все же прекрасные, я их никогда не забуду.