Беременность

Случилось мне забеременеть и родить в Финляндии. В этой стране очень интересный подход ко всему беременному периоду. Он происходит под девизом «У всех беременных в Финляндии все хорошо». У них совершенно отсутствует понятие «сохранение беременности» в первый триместр. Если в первые три месяца беременности тебя что-то беспокоит, то на все вопросы ты получишь ответ: «это нормально» или «если ребенок хочет выйти, он выйдет». И это не только по моему опыту.

Отмечу сразу, что всю беременность мы жили в маленьком городке и только перед самыми родами переехали в Эспо (пригород Хельсинки). Вполне вероятно, что в нашей деревне не было квалифицированных врачей, но и общеизвсетно, что здесь не гоняют по исследованиям и сдачам анализов и не треплят нервы по поводу прибавки веса, как в России. Например, я несколько раз спрашивала, почему у меня не берут элементарные мазки — внятного ответа так и не получила. Беременность была желанная и планированная, поэтому я проверялась и все было отлично. Если бы я забеременела неожиданно, то обязательно настояла бы на сдаче мазков. При каждом посещении раз в месяц смотрели белок, бактерии и т.п. в моче, проверяли кровь на гемоглобин. В итоге на лабораторное исследование взяли только один раз мочу, которую успешно потеряли и пришлось ещё раз ездить и сдавать, а также кровь — тоже в лабораторию, которую тоже потеряли. После чего мой муж устроил им «пять минут весело», и мою кровь, подорвавшись, сутки искали в двух лабораториях. На следующий день нашли!

Еще была ситуация, которая лишний раз подтвердила мои опасения по поводу профессионализма врачей. Где-то на третьем-четвертом месяце при обычном посещении раз в месяц в моче обнаружился белок. Я читала, что это не очень хорошо, мягко сказать, но толком не помнила, в чем проблема. Пришла домой и прочитала все по этому поводу, рассмотрела все возможные варианты, относящиеся к себе и пришла к выводу, что был неправильный сбор мочи, либо накануне съеденное большое количество сыра повлияло на появление белка в моче, потому как не было оснований подозревать воспаление мочевых путей или неспособность почек принять нагрузку. Однако бездействие врачей мне не понравилось, так как следующий прием назначили через месяц. На следующий день муж позвонил в консультацию с вопросом, а не опасен ли белок в моче и достаточно ли четырех недель для того, чтоб состояние ухудшилось? И получил ответ, что это действительно может быть опасным и это довольно большой срок. "Почему же вы не назначили время через два, три дня, чтоб убедится в наличии белка или его отсутствии?«- поинтересовался муж. И следующий вопрос наивной финской акушерки разбудил во мне зверя и вызвал ещё много разных чувств... она спросила у мужа: «А Вас это беспокоит?» За 17 лет, прожитых бок о бок с пожизненно зависающими финскими умами, мой муж научился проглатывать подобное и точно так же наивно ответил: «Да, лично меня это очень беспокоит». Тогда с барского плеча нам скинули разрешение придти через день и провериться ещё раз. Все оказалось чистым, без белков и бактерий. После этого я решительно перелопатила кучу литературы и поняла, что благополучный исход беременности в этой стране зависит исключительно от меня!!!

Можно сказать, моя беременность была практически идеальной. Как же вынашиваются в Финляндии беременности с повышенным риском, я не представляю. Я имела некие принципы, относительно всего периода, которым неукоснительно следовала. А именно: я сама следили за своим состоянием, своим весом, чувствами и предчувствиями. Много читала, спрашивала все, что было непонятно, разбиралась во всех показаниях УЗИ и, самое главное, была очень уверенна в себе и ребенке. Настолько уверенна, что ничего не могло посеять во мне сомнений, ни страшные рассказы, ни море прочитанной информации о болячках и больных детях. Могла точно сказать, что я ничего не боюсь и ко всему готова. И сейчас, когда все позади, и у меня счастливая семья, могу сказать, что эта уверенность — самое главное. Как-то один мой знакомый сказал, что я живу с каким-то тупым оптимизмом, но пусть будет так, всяко лучше, чем с умным пессимизмом. Ну и конечно, поддержка, любовь и забота мужа просто неоценимы для беременной женщины. Его интересовало абсолютно всё: мои чувста, состояние, изменения, как ребенок шевелится, как пинается, какое у него сегодня настроение, как я кушала и отдыхала.

Хотела бы посоветовать будущим мамочкам побольше читать и, например, не один сайт или книгу, а несколько разных источников, чтоб вывести что-то среднее, более-менее объективное. Это относится и ко всей беременности, не впадать в крайности: искать у себя все болячки или бросить все на самотек со словами «все рожали и я рожу». И ещё, все рассказывать своим половинкам, они могут стесняться или бояться спросить, а на самом деле им очень интересно. Я считаю это общим делом во всех мелочах.

Девочка — Мальчик

Итак, животик мой рос. В моем сознании сидела девочка Даночка и только она. Хоть муж и хотел безумно мальчика, но я как-то незаметно убедила и себя и всех остальных, что в животике пинается Дана. И сомнений не оставалось, муж разговаривал с Даночкой, каждый день бросал денюшки в копилочку для Даночки и мечтал, что, когда она начнет ходить, мы завяжем ей бантики, оденим миниюбку и она будет за ручку с папой гулять по улице. И вот мы пошли на третье УЗИ, и я отчетливо разглядела некие образования между ножек. Вопросительно посмотрела на врача и уточняюще спросила, мол это что тут. Врач улыбнулась и задала встречный вопрос: «А как Вы думаете?» МАЛЬЧИК! Муж подпрыгнул до потолка, а у меня возникло диссонансное знание. В этот момент я породнилась с финнами — мой компютер завис и стал выдавать ошибки. (Кстати, в Финляндии не любят говорить пол ребенка, как-то врачи отмалчиваются или говорят, что ничего не видно. Объясняется это тем, что некоторые родители могут очень расстроиться, и были преценденты, что врачи определяли неправильно пол ребенка, и впоследствии родители предъявляли претензии.) Всю дорогу до дома я молчала и пыталась разместить эту информацию в кладовой мозга, но она там не помещалась. Я не была расстроена, просто как-то все поменялось, все мечты и представления пришлось перемечтовывать. Муж пытался заговорить со мной, стал придумывать имена для мальчика, а я была где-то далеко. Ну ничего, со временем все утряслось, и мы стали ждать Геркулеса. Имя никак не придумывалось и подпольная кличка была дана по названию производителя коляски, которую мы купили для нашего мальчика.

Итак, в середине моего восьмого месяца мы переехали. За один день загрузили все пожитки в машину и поехали на встречу своему счастью. Потом мы неделю все разбирали и намывали. Для ребенка было все готово, однако кроватку решили не собирать до конца девятого месяца. Хотела бы отметить, что не стоит верить в предрассудки и совершенно не готовиться к пришествию инопланитяшки. После отделения его от Вас не будет времени покупать и перестирывать малюсенькие вещички. Советую все приготовить заранее.

Мой животик был очень аккуратным, и, могу сказать, практически мне не мешал. При покупке одежды искренне удивлялась — на какие пузища шьются такие парашюты (одежда для беременных) и обходилась вещичкой на размер больше с просторным животом. С модой подфортило, расклешенные из под груди кофточки и маечки как раз в моде. Срок по УЗИ и собственным расчетам совпадал — конец сентября, но многие опытные тети, смотря на живот, твердили, что в сентябре и ждать нечего, точно в октябре. Что меня немного огорчало. Однако не обращала не малейшего внимания на размер живота, так как знала, что и богатыри по 4-5 кило могут совсем не портить маму и выглядеть компактно и аппетитно.

Роды

Через две недели после переезда, в обыкновенное ничем не примечательное утро,часов в 11:00, я встала и отправилась в туалет. Заранее прошу прощения за не очень приличные подробности, но дело такое... сами понимаете. (Кстати, при чтении многочисленных рассказов о родах на сайте именно мелкие подробности были самыми интересными и полезными.) Справила все дела, и вдруг что-то из меня вылилось. Я насторожилась, сжала мышцы — помогло, не льется. Разжала, опять полилось. Вскочила и встала, расставив ноги, жду. Опять, но просто закапало. Заходит в ванную муж, удивленно смотрит на меня. Я говорю: «Ты меня извини, но не мог бы тут понюхать, что из меня льется». Говорит, мол, это не моча. И тут началась именно та паника, которую я всячески пыталась предотвратить. Я рассказывала и объясняла мужу, что когда начнется, пожалуйста, не надо нервничать. Это естественный процесс, и мы спокойно позвоним в больницу и спокойно отправимся, когда дадут добро. Только я почему-то не предполагала, что мои роды начнутся с отхода вод, ждала схваток. Но, сказать честно, после подтверждения мужем, что это, действительно, отходят воды, очень расстроилась и сама запаниковала. У меня всего начало девятого месяца, 36 недель и 5 дней. И, самое главное, я понимала, что без вод сохранять ребенка в животике уже невозможно, как если бы просто начались схватки. Каждый лишний день в маме ему бы дал больше сил и прибавил вес. Я поняла самое главное — мой пуся решил вылезти раньше, и я действительно в ближайшие сутки должна родить. Муж позвонил в консультацию, сказали, что раз воды отходят, сразу ехать в больницу. Я услышала, как муж кричит, что у нас всего 8 месяцев, будто они способны что-то изменить... наивный. Говорят, тем более в больницу.

Второпях я бросала в рюкзак все, что попадется, позже оказалось, что бросала на диван рядом с рюкзаком, а переложить в итоге забыла. Муж постоянно торопил и спрашивал, почему же так рано началось? Говорил, чтоб я не брала много, ещё, мол, домой отправят. «Без вод уже точно не отправят,» — нервировала я его. Сели в машину, до больницы ехать 10 км. Муж гнал и вписывался в повороты на нехилой скорости, получалось, что я его успокаивала, а не он меня. В машине отошли, видимо, основные воды, сырая была по колено и все сиденье в машине залито. Что удивительно, осталось пятно на черном сиденье.

Прибыли, приняла меня беременная акушерка, констатировала мягкую шейку матки и раскрытие один сантиметр, после чего отвела в прекрасную комнату для ожидания. И там с папочкой мы стали ждать реальных схваток. Муж лежал на диване, смотрел мультики, а я нагуливала схватки. Схватки были, но не очень регулярные и спокойно переносимые. Акушерка периодически заходила, спрашивала о схватках, приносила покушать и постоянно просила меня сидеть, а не ходить, так как когда начнется реальная работа, то есть роды, у меня не будет сил. Но я знала, что сил у меня горы и маленькая тележка и продолжала гулять. Я непристанно думала о том, что я не доносила, но изменить уже ничего нельзя и приняла эту ситуацию, как есть и, соответственно, должна следовать своим принципам: быть уверенной и принять некие решения. Я знала, что ребенок где-то больше двух кило, последний килограмм детки набирают как раз на девятом месяце, единственное, надеялась, что хоть бы оказался больше 2300 гр. Он будет слабый и мне надо сделать все, чтоб ему меньше досталось во время прохождения родового пути. Я решила рожать без обезболивания и анестезии, чтоб у ребенка не наступило кислородное голодание, побольше дышать и, вообщеЮ делать все, чтоб ему было легче, хоть и мне будет больнее и тяжелее.

Так досидели мы до вечера (22:00), процесс не шел. Пригласили врача, посмотрели на УЗИ. Все в норме, акушерка и врач говорят, что ребенок где-то 2700 — 2900. Машина показывает 23:00. Я решила поверить опыту, а не электронике.

Мужа отправили домой, он расстроился, думал, всё, как в кино, хотя я ему и рассказывала, что процесс может затянуться на сутки. Меня отвели в палату. Я улеглась, понимала, что уснуть не смогу, схватки нарастали. Ночью дежурили две молодые девушки. Хочу отметить, рожала я в больнице Jorvi, что находится в Эспоо. Сервис — просто супер. Все пытаются помочь, постоянно спрашивают, что требуется и все искренне. Абсолютно все говорят на английском. Одежда, прокладки, памперсы, пеленки — все в любых количествах. У них такая система: как я поняла, работает врач или акушерка всегда с практикантом (видимо, студенты). Вот и тут была сиделка или медсестра (не знаю, как точнее ее назвать) и практикантка. Они подключили монитор, который показывает сердцебиение ребенка и схватки. При том сказали, что силу схватки он показывает неправильно, но, по крайней мере, наличие транслирует. Как назло, на 20 минут подключения у меня не случилось не одной схватки. Они подозрительно посмотрели на меня и предложили поспать, всячески пытались меня чем-нибудь уколоть, чтоб я заснула. А я раз пять отказывалась, зачем тормозить процесс, если моя радость там без воды уже целый день.

Проворочалась я до 4 часов утра, и подумалось мне, что процесс пошел, так как на каждой схватке я спрыгивала с кровати и вставала в позу полурака. Так переносилось легче. И все это время меня прочищало, перед схваткой ужасно хотелось в туалет, я бежала и выдавливала из себя птичьи экскременты. Почему-то вспомнились многочисленные рассказы о родах, где девушки писали, что туалет за семью коридорами, и подумала, что я бы уселась и делала это прямо в палате, что ж это за издевательство — рожать без замечательного отхожего места. Я всё ждала схваток каждые пять минут, так и родила не дождавшись. Все мои схватки были с интервалом в 7-10 минут. Нажала кнопку, прискакали улыбающиеся девушки. Я им предложила меня посмотреть. Медсестра смущенно спросила, может ли после нее осмотреть меня практикантка, так как ей нужен опыт. Да пожалуйста, учитесь, что уж тут. Оказалось раскрытие три сантиметра, и меня решили вернуть в родилку, откуда постыдно спровадили несколько часов назад, после дня ожидания родовой деятельности.

Позвонила мужу, на что он проворчал, что всё ждал, ждал моего звонка и в итоге только уснул. Короче, мы с Геркулесом оказались виноваты, что не дали папе поспать. Я не обратила внимания, так как спросонья мой муж всегда злой, как Бармалей.

Меня проводили в отдельную родовую, очень симпатичную и совсем небольничную, с мягкими игрушками, с креслами-качалками и забавным большим шаром. Была уже другая акушерка, супер-тетенька лет так 50-ти. Сказала, что раскрытие 4-5 сантиметров, а прошло, может, всего полчаса. Во время схваток я пыталась всячески расслабиться или по крайней мере не зажиматься и, конечно, спокойно и ровно дышать. Это, действительно, помогало. Предложили эпидуралку, я отказалась, хотя была готова на что-то более слабенькое. Эпидуралка тоже могла замедлить процесс, на что акушерка невозмутимо сказала, что тогда вколем окситоцин, который вызовет схватки. Интересная логика — подумалось мне. Хотя отказалась по другой причине. Из легкого предложили только веселящий газ. Ну, газ так газ. Объяснили, что и вдыхать и выдыхать надо в маску, но выдох маска никак не принимала, и я установила другую систему. Вдыхала газ, а выдыхала без маски. Конечно, он не особо помогал, но когда во время схватки ты чем-то занята, то отвлекаешься от боли. Поначалу я изобрела для себя щипание. Начиналась схватка, я щипала себе руку, эта другая боль отвлекала, но когда схватки стали сильнее, это уже не помогало.

Ещё, что интересно, как схватки стали довольно болезненными в дородовой, то меня начало трясти. Будто сильно сильно замерзла, и трясет, однако не холодно и не жарко. Оказалось, что это реакция организма на боль, это он так сопротивляется. И вправду, во время схватки тело трясется, и как-то легче, чем просто спокойно лежать, и всераздирающая боль разливается по телу. Ни в коем мере не хочу никого пугать, это нормально, и все же понимают, что роды предполагают боль. Что касается меня, то я очень терпима к боли, для меня боль — не проблема. Зубы пожизненно лечила без уколов. И когда готовилась к родам, не думала о боли совершенно, воспринимала это как данное, и что я все снесу, но могу сказать, что недооценила эту природную силу. Тетенька по моей просьбе поставила мне бадейку в случае новой встречи со съеденым ужином и ушла. А ну, конечно, подключила монитор и какой-то проводок к головке мальчика. Я тайно надеялась слинять в душ, так как в воде боль не так чувствовалась, это я испробовала после прибытия в роддом, когда пошла в душ. Но оказалась привязана к монитору, и от этой затеи пришлось отказаться. Так все роды я перенесла лежа на кровати. Я могла встать до шара или кресла-качалки, но мне было очень комфортно на ложе.

Как раз ко встрече с ужином материализовался муж и помог мне очиститься изнутри. Уселся в кресло-качалку и стал лицезреть мои коряченья. В один момент я подумала, а на что он тут нужен, мне же завидно, что он так спокойно сидит и ждет, когда я рожу ему сына. Схватки становились все сильнее, я начала подвывать, не говоря о том, что меня трясло, и ещё я колотила ногами. В голову начали лезть черные мысли — когда же этот кошмар кончится и уже готова была на все эпидуралки. До сих пор стыдно за эти мысли. Муж уже стоял рядом и при каждой схватке я сильно сжимала его руку, он был молодцом. После мы смеялись над этим, муж утверждал, что ему было больнее от моего сжимания, нежели мне, но он стойко партизански молчал. Пришла моя долгожданная акушерка и стала смотреть. Я очень надеялась хоть бы было больше раскрытие. И тут она говорит, мол, все отлично — 9 сантиметров, головка внизу уже близко, когда тужит, можешь тихонько тужится. Поставила мне капельницу с пенициллином, чтоб не случилось заражения малыша, так как он уже около 20 часов без воды, и опять удалилась. А было 7 утра. Я возрадовалась, решила, что в течение максимум часа я разрожусь. Принялась тужиться, а муж настаивал, чтоб я не усердствовала, на что я подумала, посмотрела бы я на тебя, как ты бы не усердствовал.

И вот пришла врач с беременной практиканткой. Там вообще поголовно весь персонал беременный. Пришли принимать роды. Я была им безумно рада, но тут началось что-то странное. Они давай меня смотреть, всё очень неторопливо, начали предлагать посидеть на шарике, покачаться. Какие шарики, когда я тут уже рожу, но они так не думали. Ладно, уселась я на этот шарик, пару схваток прокачалась и молча взобралась обратно на кровать. И тут мне пришло в голову, что походу я вообще не разрожусь. Я улеглась и забросила все старания, период между схватками увеличился, и муж утверждал, что между схватками я засыпала. Но вдруг на пике схватки, в самый больнючий момент, я услышала сладкое зевание мужа, который мирно качался в кресле. Это меня жуть как разозлило, видит Бог, я готова была вскочить и навешать ему за это издевательство.

И все-таки лишний раз я убедилась, что все зависит от головы. Подумала и решила, что хватит, мне все это надоело, пора заканчивать — усердно стала настраивать себя родить. И буквально на следующей схватке я почувствовала такое... это неземная сила разрывала, пардон, мою промежность, я чувствовала, как по кругу стали трескаться сосуды, ткань и что там ещё внутри. И я закричала, не от боли, а для того, чтоб, в конце концов, обратили на меня внимание и начали уже принимать мою козявку. Кричала, между прочим, на неродном языке. Все подбежали, кровать приподняли, так, чтоб я полусидела и, что интересно, натянули мне гольфы и стали пихать руки, чтоб я взялась за концы гольф. Я сообразила, что за них надо держаться и тужиться. Вот такая чухонская система, никаких специальных кресел для родов.

Врач и муж стояли по сторонам и держали мои ноги кверху, а беременная практикантка принимала ребенка. Кстати, во время осмотров и родов я думала не только о своем малыше. Я колотила ногами и не особо контролировала свои физические движения, а девушка-практикантка на восьмом месяце, я постоянно боялась залепить ей в живот. После родов я спросила, не опасная ли у нее работенка на восьмом-то месяце. Улыбнулась, говорит — нормально.

И тут началось самое радостное, так как к потугам я была готова. Тужилась я слишком хорошо: со схватками и без них. Это была моя ошибка, да и врачей тоже. Они уже поздно сказали тужиться только во время схваток. Все это я знала и триста раз читала, но так возрадовалась решению малыша вылезти из меня, что тужилась напрополую без передышек, чем заставила ребенка страдать — ему не хватало кислорода. Я ничего не слышала и не понимала, и не потому что больно, а потому как очень старалась и была сосредоточена на потугах. В один момент врач все-таки докричалась до меня через мужа, и я поняла, что мне советуют не кричать. А я и не заметила. Тут мне подумалось, а и вправду, что ж я тут развылась. Замолчала и тужиться стало намного легче, правда, вырывалось какое-то кряхтение.

Потуги прошли за 11 минут, и я почувствовала такое облегчение, когда он выскользнул, что снова обрела весь мир в розовом цвете. Я поняла, как прекрасно жить, когда ты не рожаешь. Быстро раскрыла глаза и стала смотреть на ребенка. Он был очень маленький, весь в слизи и совершенно синий. Он лежал, не двигался и не дышал. Я не знаю откуда, может начитанная информация помогла, я была полностью уверена, что все в порядке. Часто дети рождаются синими, часто не делают первый вдох. Но даже не поэтому, в моем мозгу не было ни кусочка места для мысли, что что-то не так. Врач подняла его, перерезала пуповину и побежала с ним из родовой, муж за ней.

Я лежала и радовалась. Позже я уже думала: я не спрашивала, что с ребенком, не волновалась, наверное, врач с практиканткой подумали обо мне плохо. Потом вместе с беременной девушкой мы родили плаценту, мне было безумно интересно, и я тоже её разглядывала. Они начали меня зашивать. А, кстати, меня порезали, но это было совершенно незаметно во время потуг, хотя я все почувствовала. Пришел муж и сообщил, что все в порядке, ребенок глотнул воды и поэтому не мог сделать первый вдох. Воду откачали, и он задышал. Родилась наша долгожданная радость 2680 гр и 46 см. Первая оценка по Апгару — 1 балл (я шучу — просто наличие ребенка), через пять минут — 7 баллов. Родила 31 августа, в 9:50, совсем не в октябре и даже не в сентябре, а в последний день лета. Вскоре пришла врач и показала мне мальчика. Он смотрел на меня очень умными и всепонимающими глазами, белков не было, все сосуды полопались и глазки были красными, головка сплюснутая и верхняя губа — один сплошной синяк. Я увидела его и мне стало ужасно стыдно за все плохие мысли о том, когда же кончатся роды, за потуги без передышек и за то, что родила на месяц раньше. Я не знаю, как описать мои чувства. Я его увидела и поняла, что он точно МОЙ, именно вот такой МОЙ МАЛЬЧИК. Его унесли.

Ещё до родов муж говорил о том, что ТУДА он смотреть не хочет и не будет. Но увидел всё, во всех прелестях. Оказался самым лучшим акушером. Я спрашивала, что он чувствовал в тот момент? Ответил, что лишь волновался за ребенка и не хотел, чтоб я так мучилась.

Около двух часов меня штопали, практикантка практиковалась. Врач показывала, а она колола иголкой везде, только не туда, куда надо. Они оживленно обсуждали, куда какой кусочек пришить, что меня позабавило, и я лишь поинтересовалась, неужели так много разрезали. Уверили, что чуть-чуть. Что они там тогда ковырялись два часа? Я лежала и мечтала о душе. Спросили, могу ли я встать и дойти до душа, они меня помоют. Я вскочила от радости, сил у меня было ещё на несколько родов. Сама сходила в душ, вышла и уселась. Пришел муж, и нас повели в послеродовое. Выходя из родилки, я увидела девушку с огромным животом, она сидела на диванчике в приемной с большой надеждой и растерянностью в глазах. Ровно сутки назад, мокрая по колено, в эту приемную примчалась и я. Заметив её, первое, что мне подумалось — «БЕДНАЯ», а я-то уже отстрелялась.

Муж сообщил, что мальчик лежит в камере, и к нему подключена куча проводков. Я не находила себе места. Стали звонить в детское отделение, разрешили придти только в два часа дня. Это меня испугало, почему же не пускают к нему?

В два часа мы подошли к камере, и моё сердце буквально разорвалось, полились слезы. Он лежал такой маленький и беспомощный, обвешанный проводами и капельницами. Однако детский врач уверил, что всё в порядке: просто он маленький и слабый, к нему подключен датчик, который следит за сердцебиением и дыханием, капельница с глюкозой, чтоб он набирался сил, и немного добавляли кислорода в камеру. Воспалений нет, и все анализы в норме. Через два-три дня я смогу его забрать себе в палату. Это немного успокоило. Меня уговорили немного поспать, мы не спали уже больше суток, притом ещё и рожали. Муж поехал домой, а я пыталась заснуть. Подремала два часа и поперлась опять в детское отделение, кстати, это было очень далеко. Вместе с медсестрой мы его покормили, если можно так назвать усердно впиханные в ребенка 15-20 мл молока.

На следующее утро меня ждал сюрприз. Немного перекусив, я поплелась к ребенку. Поймала себя на том, что я буквально бегу, хотя очень больно передвигать ногами из-за пореза. Я ужасно соскучилась по моему головастику. Когда зашла в палату, где он лежал, в первый момент я не увидела камеру. Всё оборвалось, в первый раз мне подумалось плохое. Но тут заметила люльку. Он уже хорошо самостоятельно дышал, и его положили в кроватку, хотя оставили датчики и глюкозу. Этот день мы учились хорошо кушать. Одна из медсестер усердно старалась вставить ребенку зонд — трубку в нос и вливать таким образом молоко. Я отчаянно этому сопротивлялась. «Мамаша, Вы не понимаете, он слабый, ему нужно питание, а он сам не ест хорошо!» — уверяла она меня. На что я парировала: «Конечно, если насильно будить ребенка ровно через три часа и пытаться влить молоко, то он ничего есть не будет. Он же человек, а не машина. Дайте нам 10-15 минут, он проснется и сам поест». Я в это верила, хотя и сама видела, что он плохо ест. Она дала нам это время, но пообещала, что перед концом своего дежурства она все равно вставит эту трубку. Все случилось, как я и предполагала. Потом я долго меняла памперс в надежде, что ее дежурство кончится. В этот раз я победила. Она удалилась, а следующая медсестра не была такая правильная и относилась к моей маленькой козявке уважительно и внимательно — давала время проснуться и не настаивала, в итоге он сам стал хорошо есть. Что меня удивило, то, что на следующий день настырная медсестра признала свою неправоту и сама об этом мне сообщила.

Ну, а на следующее утро, то есть на третий день, после осмотра детского врача, мне разрешили его забрать. Я была безумо счастлива и гордо расхаживала по коридору послеродового с мальчуганом на руках, так как до этого на меня смотрели как на белую ворону: все с детьми, а я одна. Но это счастье длилось недолго: к вечеру медсестра завалилась с какой-то огромной лампой. Оказалось, что у нас началась желтушка новорожденных, и ребенок должен лежать под синей лампой совершенно голым, точнее, в одном памперсе. На глаза выдали повязку, которая не давала мне житья, она постоянно слезала, и я не могла оставить малютку не на секунду, постоянно поправляла ее, чтоб ему не светило в глаза. Соответственно, я не спала все три ночи и два дня, пока он лежал под этой лампой. Перерывы только на кормление.

Надо сказать, суперсервис продемонстрировал свои отрицательные стороны — эти медсестры не давали мне прохода. Я должна была отчитаться, сколько ребенок съел, приходили через каждые три часа и проверяли, кормлю ли я его. Всё это я терпела. Один раз я все-таки ответила, что я не буду специально его будить, а подожду, когда он сам проснется, иначе он плохо ест и посмотрела так, что возражений быть не может. Медсестра улыбнулась и ушла. Но и это мы пережили. Я стала подозревать, что такой тотальный контроль из-за моего совсем нефинского происхождения. Например, когда надо было подписать согласие на прививку от туберкулеза, медсестра, совершенно бессовестно пояснила, что я приехала из России, а там очень много туберкулезников. Однако, то, что эта привика делается абсолютно всем детям, рожденным в замечательной солнечной стране Финляндии, она упомянуть забыла. Также я услышала такое: «Не знаю, знают ли в России о витамине D, но детям он необходим, и поэтому в Финляндии его прописывают с двухнедельного возраста». Тут я уже не выдержала и перебила умную мадам, что в России знают о нем, и тоже не губят детей, а также поразила ее своими познаниями об этом проклятом витамине.

Многие финны до сих пор уверенны, что мы едим руками, пьем водку из горла и по улицам у нас разгуливают медведи. И ещё, что нас с мужем удивило, у нашего малютки брали кровь на какое-то генное исследование. Кровь посылали аж в Швецию. Мы услышали примерно такое объяснение: «Так как вы оба не финны, мы должны проверить ваши гены, нет ли там чего-то неправильного (да уж, по сравнению с загнивающей финской кровью, где рождается куча олигофренов, наши гены точно окажутся неправильными). Но в Финляндии нет такой лаборатории, и мы посылаем кровь в Швецию. (По-моему, кому уж и надо иметь такую лабораторию, так это Финляндии)».

Когда сняли лампу, я стала наряжать малютку во всякие одежки. Куплено много всего красивого, а одеть никак нельзя. В очередной раз, когда брали кровь (каждое утро и вечер), мы положили карапуза на живот, так удобнее брать кровь из пятки. Он поднял голову и перевернул в другую сторону. Ребенку только три дня, а он держит голову. Медсестра удивилась, и тут он с силой пнул ее ножкой. Она восторженно сказала: «Маленький, но перченый!» И вот в среду утром нас выписали, а родились мы в четверг. Меня пришли осмотреть, я легла на спину. Врач посмотрела на мой живот и спросила, точно ли я была беременна. Живота у меня совершенно не было, хотя все вокруг гуляли с такими дирижаблями, будто они завтра родят второго. Всю беременность я делала упражнения на пресс, укрепление мышц живота и груди и др. Настоятельно рекомендую.

Сколько я ни пыталась говорить с врачами о причине начала родов, никто ничего не мог сказать. Никакого воспаления или заражения не было, что часто приводит к преждевременным родам. Так это и осталось для нас загадкой. Может, действительно темпераментному мальчугану надоело сидеть в три погибели? Ещё, когда читала многочисленные рассказы о родах, искренне удивлялась, как это многие пишут, что никогда в жизни не будут больше рожать. Честно, во время родов я это поняла и подумала точно так же. Чтобы сознательно вторично согласиться на эту адскую боль, надо быть мазохистом. Но буквально через два-три дня, смотря на свою кроху, мне подумалось, что не так уж это и больно. И как здорово, если скоро мы родим второго и даже не важно — мальчика или девочку. И как-то на удивление в тот же день, держа на руках сына, муж произнес на полном серьезе: «Если ты захочешь вскоре ещё ребенка, то я совсем не против!»

Все эти дни мы с папой придумывали имя. Было три варианта, и ни от одного я не была в восторге: Даниель, Антонио и Себастьян. Смотря на сына, я не могла представить его не Даниелем, ни Антоном. А Себастьян очень даже к лицу. И так он у нас стал Себастьян Эсфандиари. Сейчас нам уже три недели, весим почти 4 кило и зовемся ласково мамой «мальчики Себастьянчики». Папа же на своем языке произносит страшные на мой слух слова, уверяя, что они очень ласковые, а также поет зомбирующие песенки, которые меня вводят в транс, а ребенка, как ни странно, успокаивают и усыпляют. Все у нас в порядке, мы очень злостные ангелочки. Если плачем, то требовательно, совершенно не жалостливо. Колошматим ручками и воинственно хватаем титьку.

Итак, лишний раз повторюсь, что только вера приводит нас к хорошим результатам. Может, не все, но многое и основное зависит от нас, и ни одна беда не пристанет к Вам, если вы сильны и уверенны. У меня остались только положительные впечатления о родах, хотя было столько много «но». Желаю всем сил, здоровья и огромной любви мужей и детей.