Мамой я была готова стать давно. Но сначала решила закончить институт и найти работу, чтоб быть более менее независимой от родителей. Шло время. Я давно закончила интститут, работала. На Новый Год загадала желание «хочу в этом году родить» и выпила бокал шампанского до дна.

А через 10 дней, как обычно в середине цикла, сделала тест. Он показал блеееееедную вторую полоску. Сначала я паниковала, потом ревела — «ведь в жизни я столько всего еще не сделала!!!» Как будто умирать собралась. А потом успокоилась и пошла в Детский Мир.

Беременность моя была средненькая: в первом триместре потошнило-поблевало, во втором гипертонус и бла-бла, в третьем — отеки и судороги. Живот опустился на 33 неделе, появились ложные схватки, потом давление в области промежности, в общем все признаки скорых родов.

Ага, щас они у меня были скорые. Я полтора месяца ходила с оными признаками. Шла 41 неделя. Шейка раскрылась в палец, поэтому меня стали готовить к родам. Уколы синестрола, папаверина, но-шпы и капельницы.

14-го, в среду, пришла я к врачу с весьма приподнятым настроением, ждала от неё слов: «Ну, вот, наконец-то прогресс, сегодня будем рожать!»
Но услышала «Нет, ты посмотри какая упрямая! Тогда добавим ещё капельницу.» И отправила меня на процедуры.

Раскрытие по-прежнему было в палец. Я лежала, смотрела в окно и думала о том, какая же всё-таки красивая осень, желтые листья березки потихоньку облетали, мирно кружились в завораживающем танце. Я думала о чём угодно, только не о родах.

И, вообще, я не собиралась рожать, доктор сказала — неделю, значит, будем терпеть ещё неделю. Пришел Алёшка. Мы зашли в магазин, купили лепешку, шли к остановке и жевали её.

А в животе зарождались схватки. «Ой, что-то живот у меня как-то странно прихватывает,» — подумала я.

Дома мы решили посмотреть «Тараса Бульбу», качество было превосходное. Картинка, звук, а что уж говорить об актёрах! Я была довольна. А живот всё прихватывало и прихватывало. На меня навалилась какая-то жуткая усталось, не хотелось ни-че-го. Мне даже показалось, что я начинаю заболевать, как будто поднялась температура. Когда фильм закончился, я пошла мыть голову. Как говорил Миронов в одном очень известном фильме: «Мне нужно принять ваааанннуууу, выпить чашечку кофа.» Вот и у меня какое же настроение было. А живот всё ныл. Блин, как же достали эти «ложные» схватки!!!!!! (Наивная чукотская девочка)

Легла я придремать, но пришла свекровь и желала разговора. Я села на диване и тут вдруг — ХЛОП!!! — и потекло, и живот кааааааак резануло. Я бегом в ванну, смотреть, ЧТО ЭТО БЫЛО?!?!?! А были это воды. Вот тут меня заколбасило по-настоящему. Уж чего-чего, а этого я никак не ожидала. Меня пробила мaндражка. А сватки усилились, они как море, накатывали.

Знаете, как бабушки в церквях молятся, падая на коленки? Вот и я так падала. Только лбом не билась об пол. :))) Все мысли куда-то ушли. Алёшка позвонил врачу, та велела «аж бегом» ехать в роддом.

В роддоме прям с порога мне велели: «Раздевайся!» И куда-то повели. Последнее что я помнила, это Алёхины глаза, в них был страх. Он и правда очень испугался, а как тут не испугаешься: в гараж забежала мама с обезумевшими глазами, прокричала: «Анька рожает!!!» и убежала. Представляю его состояние. :))) Ну, это я отвлеклась.

В роддоме милая тётя в очередной раз подняла меня с четверенек со словами: «Ну, елки-палки! У тя ж там ребенок! Куда на грязный пол падаешь.» Она же поставила мне клизьму. «Хорошая клизьма — залог хороших родов!» — и влила мне половину кружки Эйсмарха. 0_о Потом объяснила, как пользоваться унитазом. Видать, были случаи использования его не поназначению. После сей блаженной процедуры меня перевили в сервисный родзал.

Не знаю, почему мне была оказана такая честь. Там доктор, осмотрев меня (было дико больно, хотя она всего лишь раздвинула плодные оболочки), констатировала: «Едрен батон! Надо же было этому пузырю лопнуть!!! Раскрытие без изменений!» Дали мне огромную тряпку. На мой вопрос, зачем, посмеялись, свернули, как надобно и сунули куда надо: «Подкладная. Привыкай.» И отправили в соседний кабинет.

Там поставили мне катетер в вену, сделали, кажись, два укола, потом капельницу, которая безмерно дооооооооооолго капала. Хоть я и лежала, но у меня жутко закружилась голова и затошнило. Доктор заботливо подставила мне утку под нос: «Это реакция на капельницу. Тошнит? И хорошо, я даже разрешаю блевануть!» И я с её разрешения это и сделала. Дали подкладную. Зачем вот, я не поняла. И оставили тет-а-тет с мыслями и схватками.

Через какое-то время (телефон у меня отобрали, чтоб не беспокоил, а часов рядом не наблюдалось, так что время для меня было загадкой) пришла ординатор Катя Вячеславовна (она так и представилась) и стала измерять мои схватки. «Ань, а схваточки-то ещё слабые. Ты потерпи немного.» Вот тут я лихорадочно сглотнула: «Слабые? Что ж тогда со мной будет, когда будут сильные?» И затаилась в ожидании сильных.

Вообще, скажу честно — мне было уже больно. Но, в принципе, терпимо. Зашла доктор: «Ну, как? Больно?» — «Терпимо.» — «Ха-ха. Щас сделаем, чтоб было нетерпимо.» Сделала укол в шейку и сунула туда чего-то,из-за пуза я не разглядела, что. Добрый доктор.

Когда Катя Вячеславовна пришла в следующий раз посчитать мои схватки, я лежала, вцепившись зубами в заботливо подложенную рядом подкладную. Правой рукой с катетером я вцепилась в кровать, а левой схватилась за спинку кровати и переживала «слабую» схватку.

«Что ж ты творишь!» — раздалось над ухом, и кто-то с силой стал выдирать у меня подкладную. «Оставьте, а то я скулить начну!» — упрашивала я, но Катя была непреклонна: «Знаешь КУДА ЭТО суют?! Вот и нечего в рот тянуть всякую гадость!»

Я попросила телефон, отправила маме смс-ку, что со мной всё хорошо. Чтоб не волновалась раньше времени. И с удивлением заметила, что время было уже девять часов. Время не бежало, оно не летело, оно просто проносилось мимо. В очередной осмотр доктор с горечью отметила: «Шейка отекла, опухла и не раскрылась. Аня, у нас есть выбор: либо ждём ещё три часа, либо идем на кесарево. Я бы на твоем месте выбрала кесарево, потому что три часа ты только промучишься. Уж если она за пять часов не раскрылась, то что тянуть-то. Ребенок без воды.» Надо — так надо.

И я, опустив голову, поплелась подписывать себе приговор на кесарево.

Потом был очаровашка анастезиолог, он изрек:
— С твоим анамнезом лучше эпидуралка.
— Я боюсь эпидуралки, может лучше маска?
— Ага, а ещё лучше гранит и оградка! Шахидка!

И ушёл.

Через полчаса за мной зашла Катя и велела плестись в операционную. Я пошлепала, как могла. Схватки к тому моменту у меня были уже с маленькими перерывами и оооочина сильные. Я терпела, как могла. А тут мне еще велено было не шевелиться. «Собери всю волю в кулак!» — скомандывал милый анастезиолог. Я и собрала, зажала кулак и вцепилась в него второй рукой. (Потом у меня на руке остались пять полумесяцев от ногтей.) Было уже нестерпимо больно. Хотелось, чтобы все поскорее закончилось.

«Ну, чувствуешь? — Милый анастезиолог заботливо прикрыл мне оголившуюся грудь. — Как это, нет?! А ну, пошевели правой ногой!» Я искрене попыталась это сделать, а вот и фиг чё у меня получилось!

Наркоз стал действовать, меня разложили на столе, а, точнее, «распяли на кресте» (те, кого хоть раз оперерировали, поймут меня.) Последнее, что запомнило моё тело, это как медсестра мазала йодом пузо.

Пришла врач: «Через 10 минут увидешь своего Малыша!» — «Скорей бы,» — пролепетала я. Потом мы по-быстрому обсудили с анастезиологом вопрос «Какое пиво самое вкусное?» Меня сначала потрясывало, а потом стало просто колотить, руки прыгали сами по себе, как сумасшедшие, и мне их привязали.

«Реакция на новокаин,» — отметил анастезиолог. Я, коряво заикаясь: «А жить-то я буду после такой реакции?»

Не успел он мне ответить, доктор моя закричала: «Смотри! Аня, смотри! Видишь? Я спрашиваю, видишь?» — «ДА, ДА, ДА!» — прозаикалась я. Я увидела синюю жопку с прижатой пяткой и волосатый затылок. И всё! «Вот она — моя изжога! А ноги как у папы,» — прокряхтела я, пить хотелось до ужаса, нос заложило, дышала я ртом. «Чихай, чихай!» — кричала доктор. Сына мой покряхтел и два раза чихнул.

«В реанимацию!» — скомандовала доктор. Честно говоря, до меня только сейчас дошло, что тогда произошло. Но в тот момент я была так накачана, что мысли были заторможены, как и слова. Раздался отчаенный детский крик. «Ой, это, наверное, мой!» — прохрипела я.

«А чей же! Ты тут одна, как королева, рожаешь!» — улыбнулась доктор.

Потом меня стали зашивать. А милый анастезиолог спросил, умею ли я петь. «Да! Hооооооооочь унесла тяяяяяяяяжелые туууууууучи. Но дни горьким сумраком полныыыыыыыыыы.» К моему удивлению, он подхватил: «Мыыыыыыыыы расстаемся — так будет лууууууучше. Вдвоем нам не выыыыыбраться из тьмы...»

Вот, собственно, и всё. Мы пели, доктор зашивала, медсестра меняла капельницы, а за окном лил дождь.

Акушерка принесла завернутый комочек: «Вот, мамашка, 3450 гр и 53 см. Хорошего мальчонку родила.» А я даже заплакать не смогла, хотя очень хотелось. Всё что было потом — это другая история. Свекровь говорит, что у меня были тяжелые роды. Может, это и так. Но прошел месяц, а я с уверенностью могу сказать, что ради сытой улыбки моего сынишки я бы вытерпела ещё большую боль. А посему теперь по праву считаю себя коммунисткой :))))

Первые схватки начались около часа дня.
В роддом приехала в полшестого.
Матвей родился в 22:45.
Доктор: Одинцова Галина Валентиновна. (Рекомендую, мне она понравилась. Тетка суровая, но свою работу знает.)
Роддом: Роддом г.Орла (ул. Посадская, 19)

Я извиняюсь за столь длинный рассказ. Сокращала, как могла