В 29 роддом (вернее, он называется роддом при 29 больнице) мы попали просто так, совершенно не планируя, потому что нас не приняли в Спасо-Перовском госпитале из-за отсутствия мест. Медсестра в приемном покое сказала, что к ним частенько приезжают непринятые в Спасо-Перовском, потому что там мест мало, а ехать тут недалеко (учитывая, если хочешь попасть в хороший роддом, а не в первый попавшийся).

Пока ехали, пока меня оформили... В родзал я вошла часов в 6 утра. Положили меня на кровать, лежала я там часа 4 (до 10), схватки идут себе потихоньку, врач смотрел-смотрел, потом говорит: «Похоже, ты и не собираешься рожать... » И отвели меня в дородовое отделение. Я поплакала, думаю, что ж мне теперь еще пару дней со схватками ходить? Одно дело, когда ощущаешь, что конец близок, а другое дело — когда полная неопределенность. В палате было нас 4 человека, но остальные девчонки со сроками поменьше, на сохранении лежали. Я лежу, пыхчу время от времени, поясница болит... И ничего не происходит... Правда, ближе к вечеру сделали укол (я так понимаю, окситоцин). Схватки, как мне показалось, ничуть не изменились ни по силе, ни по длительности...

Вечером врач приходит и говорит: «Ну что, рожать пойдем?»
Я говорю: «Мне все равно, где лежать, здесь или в родблоке.»
Он посмотрел — раскрытие 5 см. Говорит: «Ну, пойдем рожать...»

Пришли в родблок второй раз (я уже, как в родной дом возвращалась). Вторая попытка началась в 22.00, и к 0.55 мы разродились. Так что, когда меня спрашивают, долго ли шли роды, я прямо не знаю, что отвечать, с какого момента начинать отсчет...

В родблоке у акушерки спрашиваю, делают ли здесь что-нибудь обезболивающее. Она говорит, что делают. Во время родов один раз что-то кололи в вену и таблетку какую-то давали. Может, это и было обезболивающее, но результата я, честно говоря, не почувствовала. Хотя и ОЧЕНЬ больно, как я себе это представляла, тоже не было. Просто когда вокруг человек пять тусуются (парочка врачей, парочка акушерок и еще кто-то), а ты лежишь на столе и чувствуешь себя пупом вселенной, так даже приятно чуть-чуть постонать. Я лежу, стонаю, потом подумала — а ведь в предродовой палате у меня схватки точно такие же были, и больно так же было, но там я не орала, чтобы девчонок не пугать. Так чего ж мне здесь-то орать?

Потом думаю, если не сейчас, то когда же еще все меня пожалеют? Акушерка была очень хорошая, такая душевная!!!

И еще — из того, о чем я раньше здесь не слышала — разрешали тужиться, сидя на унитазе. Вот это супер! Сначала две-три схватки лежишь на столе и дышишь, потом вприпрыжку в туалет и две-три схватки тужишься на унитазе. При этом вся боль уходит, просто летать хочется. Я спросила, не рожу ли я случайно в унитаз, но они сказали, что до этого еще пока далековато... Потом опять идешь дышать на стол. Таким образом, как акушерка сказала, предотвращают разрывы (не тужишься непрерывно, а чередуешь с дыханием).

Нам на курсах рассказывали, что сейчас начинают кое-где практиковать вертикальные роды, так теперь я понимаю, что, действительно, тужиться вертикально — самое естественное, что может быть. Не зря в каких-то племенах женщин к дереву привязывают, и они стоя рожают.

Ну и вот, потихоньку-полегоньку мы и родились. На последних потугах, конечно, уже кладут на кресло (такое огромное, специальное), и бегать никуда не дают. Потужились-потужились и вылезли.

Полежали у мамы на животике и пошли мыться-обмеряться. Поставили нам 9/10 по Апгар и начали объяснять, что это означает, на что я гордо выложила им все, что знаю по этому поводу, чем несказанно их удивила. Сейчас вспоминаю, и кажется, что, действительно, все не так уж страшно и не так уж больно. Родились мы без разрывов и разрезов, правда, была одна трещинка, сантиметра полтора, зашили каким-то швом, который потом сам рассосется, сказали, что сидеть можно (а то потом в столовой повидали мамочек, которым сидеть нельзя...)

После родов родили плаценту, зашились, полежали рядом с малышонком, акушерка отвезла меня позвонить (причем сама предложила). Потом еще полежали, попробовали молозива, попыхтели...

В соседнем блоке через 5 минут после нас родился мальчик, так они и лежали через стекло друг от друга, а мы с мальчиковой мамой ревниво смотрели друг на друга и, наверное, обе думали: «А мой-то получше будет...» А потом акушерка ласковым голосом сказала: «Сейчас поедем в отдельную палату, будем вместе с малышом лежать.» Меня пронзил ужас — больше всего хотелось поспать в темной комнате, никого не видя (учитывая, что не спала я с 3 часов прошлой ночи).

Но когда нас привезли, все оказалось так чудесно. Прекрасное послеродовое отделение, просто класс!!! Правда, первую ночь пришлось спать под яркой лампой (чуть ли не как в операционной), потому что постоянно заходила медсестра — то лед приносила, то градусник, то живот смотрела, чаю принесла. Малышонка положили рядом в кювезик (такая прозрачная пластмассовая тележка, как в супермаркетах). Он всю ночь дрых, только время от времени раздавался обиженный вопль. Акушерка сказала, что это нормально — обидно, что вытащили из темного теплого места в незнакомый мир...

Утром был еще один незабываемый момент — первый поход в туалет. Вставать с кровати не хотелось, казалось, что если я сейчас пойду в туалет, то ТАМ у меня просто все взорвется. Но грозная медсестра (уже другая, не ночная) сказала, что тогда сейчас будем ставить катетер. При этом слове я вспомнила, что читала об этой процедуре в форуме, и козочкой поскакала в туалет. Опять-таки, все оказалось гораздо легче, чем думалось. В блоке есть отдельно туалет, и отдельно душ стоячий. Вот в душе я все это и проделала, поливаясь тепленькой водичкой, и можно даже сказать, испытывая наслаждение...

А потом 4 дня мы там пролежали и 4-го вечером уже были дома. Пожаловаться можно было, если только на жару и отвратное питание.

На документах, которые дали при выписке, мы с мужем разглядели, что больница-то, оказывается, имени Н.Э.Баумана. Надо сказать, что мы оба закончили МГТУ им.Баумана, так что вот у нас и третий бауманец в семье появился.

Дочку назвали Оленькой, хотя, будь это лет 50 назад, пришлось бы ей быть Даздрапермой — родиться 1 мая надо еще умудриться. Правда, дома ее пока никто еще Оленькой не называет — называют ежиком, пыхтиком, принцессой, зайцем Пыжкиным и прочей чепухой. И вот сегодня утром медсестра, пришедшая из поликлиники, первый раз назвала Ольгой Сергеевной, как большую. Как говорил Горький: «И пошел я в люди... »

Врач у нас был Оразмурадов, а имя-отчество я даже и не выговорю. Но почти все роды вела акушерка, золотая женщина — Домахина Евгения Валерьевна.