С самого начала я настраивалась на естественные роды — беременность протекала прекрасно.

Но вот наступила 41-я неделя, за ней 42... Друзья уже замучили звонками: почему я ещё не родила. За 2 дня до окончания 42 недели меня осмотрели в госпитале и сообщили, что шейка к родам совершенно не готова, и через день мне желательно лечь в больницу, где мне начнут стимулировать роды. Вернувшись из госпиталя, я часа два проревела от досады, что всё идёт не так как задумано, и, конечно, заранее жалея себя, несчастную. Но, проревевшись, я всё-таки сообразила, что силы мне ещё понадобятся для более важных дел, и решила провести день в своё удовольствие: от души повалялась в ванной, сделала маникюр, наготовила любимой еды. Вечером, перед отъездом в госпиталь, муж заметил, что это последние минуты, когда мы вот так сидим — вдвоём, принадлежа только друг другу.

В 9 вечера мы были в больнице. Меня проводили в двухместную дородовую палату с душем и туалетом, я распрощалась с мужем, пообещав, что позвоню ему, когда он мне будет нужен. В 10 вечера пришла медсестра и поставила мне какую-то свечу, чтобы подготовить шейку, и посоветовала мне поспать. Но, конечно, в преддверии такого выдающегося события я была в таком возбужденном состоянии, что всю ночь провела в каком-то полузабытье.

В 6 утра я почувствовала внизу живота боль, как при месячных и ужасно обрадовалась. Примерно в это же время снова пришла медсестра, проверила шейку, сообщив, что нет никаких сдвигов, и снова поставила свечу. В 8 утра мне поставили монитор — мерить схватки и сердцебиение ребёнка. Схватки были регулярными, но не очень болезненными. В 10 утра пришла врач, осмотрела, сообщила, что раскрытие 0, и даже попыталась проколоть плодную оболочку, но ничего у неё не вышло — настолько плотно у меня была закрыта шейка. Сказала, что снова придёт в 12 часов и тогда уже точно проколет. После этого она перешла к моей соседке, которая была отгорожена от меня ширмой. Судя по всему, в её случае, попытка завершилась «удачно», т.к. соседка вдруг начала ужасно кричать и, извините за подробности, её в последующие 10 минут несколько раз вырвало.

Что и говорить, моё боевое настроение как ветром сдуло. Я тут же бросилась к телефону, вызывать мужа для оказания мне моральной поддержки. Муж приехал в 11, и я ему тут же поплакалась, какие ужасы творятся у меня за ширмой, и как я боюсь того, что мне предстоит. Как ни странно, проколоть плодную оболочку было совершенно не больно, после этого схватки стали более болезненными, но всё ещё терпимыми.

В 14 часов меня отвели в родовую палату и поставили капельницу для усиления схваток.

Это было что-то! Схватки сразу же пошли одна за другой, и я могла отдыхать только на спаде схватки — перерывов не было вообще. Всё, чему учили в школе рождения, совершенно не пригодилось (за исключением дыхания), т.к. с капельницей и мониторами я была совершенно лишена возможности передвигаться. Единственное, что я выпросила, так это не лежать на спине: в комнате было кресло-качалка, на котором я усиленно раскачивалась во время пика схватки. В 16 часов я сообщила, что моих сил хватит ещё часа на два, и если я за это время не рожу, то пусть мне дадут обезболивающее.

Медсестра позвала врача, и после осмотра мне сообщили, что раскрытие 1 (!!!) см. Решено было сделать эпидуральную анастезию. Пришёл анестезиолог, объяснил мне, что он собирается делать, велел лечь на бок, а что он там делал, я совершенно не чувствовала.

Состояние, когда эпидуралка начала действовать, трудно описать — ещё минуту назад было просто невыносимо больно... и вдруг никакой боли больше нет. Ещё минут 20 я лежала просто в экстазе, не могла поверить, что боли больше нет. Муж воспользовался моментом и убежал перекусить. Мне тоже медсестра принесла тосты и чай, и я с аппетитом поела, а потом немного поспала.

После того, как эпидуралка начала действовать, мне стали вводить гораздо больше лекарства через капельницу, в итоге к 19 часам раскрытие было 5 см и меня обнадёжили, что теперь дело пойдёт гораздо быстрей, и я скоро рожу. Несмотря на прогнозы, к 22 часам раскрытие оставалось 5 см, а в 23 у меня стала повышаться температура.

В 23.30 пришла врач, сказала, что раскрытие всё те же 5 см, у меня температура 39, у ребёнка начинается тахикардия. Не хочу ли я сделать кесарево сечение? Вообще, надо отметить, медперсонал здесь ну очень деликатный — чтобы посмотреть раскрытие, всегда спрашивают разрешение и пережидают, когда кончится схватка. Я много раз читала в письмах жалобы, что раскрытие смотреть больно, в моём же случае ничего подобного не было.

В общем, в 0 часов следующего дня привезли меня в операционную. Мужа переодели в хирургический костюм и посадили рядом со мной. Мне добавили ещё эпидуралки, на уровне груди поставили экран, присоединили всякие датчики и... в 0.27 закричала моя дочурка. Мне её положили на грудь, и я лежала и плакала от счастья.

У Дашеньки был такой вид, словно её только что разбудили, и она не совсем понимает, где находится (ещё бы!). Родилась она 4 210 г и 8/10 по шкале Апгар. Минут через 5 её у меня забрали, меня зашили и увезли в палату интенсивной терапии. Через час проверили, как я себя чувствую, и как отходит эпидуралка, и увезли в родовую палату, где я провела весь предыдущий день. Привезли ко мне мою девочку (муж всё это время был со мной) и оставили нас одних. Пока муж делал первые снимки, я успела приложить дочку к груди и позвонить маме.

Ещё через час меня отправили а послеродовую, дочку — в детскую, а мужа домой. Мне сказали хорошенько выспаться и предложили дать снотворное, но я отказалась, о чем впоследствии пожалела, т.к всю ночь пролежала, думая о своей дочке и об изменениях, произошедших в моей жизни.

Дочку привезли в 8 утра, и с этого момента она постоянно находилась со мной.

Вечером мне сказали, что пора начинать вставать и пробовать ходить. Сказали, что могут мне дать обезболивающее, если болит шов, но начинать ходить нужно как можно раньше — тогда выздоровление пойдет быстрее. От обезболивающего я отказалась — боль была вполне терпимой. Я попросила убрать катетер и самостоятельно сходила в туалет. На следующее утро врач пощупала живот, сказала, что матка хорошо сокращается, шов выглядит хорошо и больше нет надобности ставить капельницу с антибиотиками и окситоцином. На пятый день мне сняли скобки со шва (здесь внутренние швы выполняют саморассасывающимися нитями, а разрез на брюшной стенке сводят скобками, похожими на скобки от ученических тетрадей ) и отпустили домой. Я думаю, шов я «чувствовала» ещё в последующие 6 недель. Постепенно это прошло и уже через 6 недель я начала делать упражнения на пресс.

Завтра моей дочке будет 1,5 года, и я не могу представить, что когда-то жила без неё.